наконечников копий и кинжалов. Среди них — предмет серповидной формы (рис. 196, 
а), той формы, которую авторы работ по этрусской цивилизации называют «бритвой».
 Он мог служить бритвой, или серпом, или сельскохозяйственным инструментом для 
обрезки ветвей
[317]
.


В одной гробнице в Аматусе нашли медные топоры и железные наконечники стрел, а 
в другой, там же, — железный кинжал. Есть очаровательный кинжал из Куриумской 
сокровищницы.

На одной патере
[318]
были обнаружены прямой клинок, тесак для мяса и египетские листообразные мечи, 
а также поломанная статуя воина из Голгои с палашом или тесаком, висящим под 
колчаном с левой стороны. В гробницах, где были терракотовые всадники, 
неизменно находили один-два наконечника копий семи — десяти дюймов в длину, в 
то время как фигуры солдат часто сопровождались боевым топором, ножом или 
кинжалом. Сцена обезглавливания Персеем Горгоны украшает саркофаг, также 
найденный в Голгои; а голова Медузы явно послужила прототипом головы индусской 
богини Кали. Находки средневекового оружия, кажется, имеют большую важность, 
чем древнего. Есть интересное упоминание — но это лишь упоминание — о 
венецианском оружии, взятом из двух казематов в Фамагусте, древней Амта-хадасте
[319]
, Аммохостосе Птолемея (V, 14, 3): особенный интерес представляют рапиры, на 
ручках которых изображен герб Иерусалима и гербы их владельцев, 
инкрустированные золотом.

На материке к северу от Кипра лежит совершенно замечательная страна, которая, 
формируя точку соединения, является связующим звеном между Востоком и Западом и 
была одним из мостов первых переселений из Азии в Европу и наоборот.

Этот tete de pont
[320]
, ведущий к острову-мосту и различным перевалочным пунктам из скал, — 
знаменитая Троя, издавна населенная великим фригийским народом. Отсюда и 
интерес, вызванный раскопками доктора Шлимана. Его работы слишком хорошо 
известны, чтобы вдаваться в детальное описание пяти (семи?) городов, 
«последовательные слои руин которых, все еще хранящие следы пожаров, свалены на 
высоту пятидесяти (двух с половиной) футов над бывшей вершиной горы Гиссарлык. 
Труды этого исследователя, по словам его редактора, прошли через «несколько 
стадий — некритичное принятие, гиперкритичное отторжение и избирательное 
верование»; я могу отметить лишь то, что вопрос Трои сейчас кажется еще дальше 
от разрешения, чем когда-либо был (если такое вообще возможно). Точно мы можем 
сказать, где ее не было. Глава раскопок начал с того, что предположительно 
поместил город Приама на второй снизу слой, находящийся на глубине двадцати 
трех — тридцати трех футов от поверхности; впоследствии он изменил свое мнение 
в пользу третьего слоя. Жаль, что этот ученый автор не представил свою живо 
написанную книгу «Троя» на рассмотрение профессионального археолога. Тогда нам 
не пришлось бы столько читать о «хеттском орнаменте «свасти», о том, что 
«троянцы пользовались солонками и перечницами» или что «эпос «Рамаяна» был 
написан самое позднее за восемьсот лет до рождения Христа», и о «заимствованиях 
санскритских слов без изменений»
[321]
. В дальнейшем, говоря о «собственно Трое» и «троянском слое», я буду иметь в 
виду Трою в понимании доктора Шлимана.


В этом городишке на момент его разрушения еще продолжалось технологическое 
использование каменных орудий. Их обнаруживали во всех четырех нижних слоях, и 
даже в афинском Акрополе. Однако они встречаются в соединении с золотом и 
серебром, медью, бронзой и следами железа — но не с оловом
[322]
. Этот народ, как и большинство варварских народов, был опытен в металлургии; и 
если диорит доктора Шлимана — действительно диорит
[323]
, то, значит, они работали хорошо закаленными инструментами. Медь, либо чистая, 
либо с небольшой примесью сплавов, была самым распространенным металлом. Мы 
читаем про ключ, про большой двусторонний топор, про подставку для вазы, про 
гвозди, булавки для одежды, про любопытный инструмент, похожий на трензель из 
конской сбруи; про линейку, большое кольцо, котел, два целых шлема, три кривых 
ножа и копье со средней прожилкой. Над так называемой «Великой Илионской 
башней»
[324]
была обнаружена большая отливная форма из слюды, предназначенная для отливки 
двенадцати различных предметов — топоров и кинжалов. Так мы узнали что-то о 
длинных медных ножах, которые герои Гомера носили позади мечей и использовали 
для жертвоприношений; также мы можем сделать закономерный вывод о том, что 
поэты времен Илиады не могли, как это часто предполагается, не знать процесса