канавку. Ширина клинка наибольшая в первой, от рукояти, трети, что облегчало 
извлекание меча из ножен. Почти во всех случаях меч усилен закругленным ребром 
жесткости, более или менее рельефным; либо имеются продольные гребни, как 
рихтованные, так и нерихтованные, или параллельные линии, тянущиеся либо по 
всему клинку, либо по большей его части. Некоторые совмещают ребро жесткости с 
продольными гребнями. Плечи меча либо ровные, либо имеют выемку или загнутую 
кромку. В редких случаях внешняя часть эфеса сделана из бронзы: доктор Эванс 
приводит изображение такого экземпляра. Общая длина оружия — двадцать один дюйм,
 из которых пять занимают круглая головка и рукоять, рассчитанная на большую 
ладонь. Ручка кажется отлитой прямо на клинок — похоже, что она сделана из 
такой же бронзы, и заклепок, которыми могли бы скрепляться эти две 
металлические составляющие, нет. Серповидная часть ее, середина выемки которой 
приходится на начало ребра жесткости (рис. 293), — характерная черта, которая 
на протяжении нескольких веков была свойством бронзового оружия северного 
производства.

Рукоять листообразного лезвия обычно состоит из роговых, костяных или 
деревянных пластин, которые крепятся заклепками с обеих сторон пластины рукояти.
 Форма последней, количество и расположение заклепок, с помощью которых 
крепится материал покрытия, могут значительно различаться от экземпляра к 
экземпляру. Некоторые рукоятки имеют аж по тринадцать крепежных отверстий; в 
среднем же, однако, их количество редко превышает семь. Отверстия эти имеют 
либо круглую, либо продолговатую форму. Когда хвостовик имеет полную длину, на 
рукояти наблюдается отчетливое утолщение. К концу она расширяется, явно с целью 
создания головки, образуемой материалом самой рукояти. Этот хвостовик 
заканчивается более или менее выраженным «рыбьим хвостом». У одного меча, 
который зарисовал доктор Эванс
[519]
, к основанию рукояти прикреплены две спирали — такая форма меча редко 
встречается в Англии, но часто — в Скандинавии. На головке эфеса другого меча 
есть отчетливая отливка, и он очень примечателен двумя кривыми рогами, 
вырастающими из нее, которые некоторым образом напоминают воронки, имея в 
середине каждого из них торчащий конус. Мне такое подковообразное завершение 
меча кажется ирландским.



Мы видели рапиры в Микенах и Этрурии. Они снова появляются в Северной Европе, 
Англии и Франции в совершенной форме; и, хотя на складах запасов их находят 
редко, кажется, что они относятся к тому же периоду, что и кельты с раструбами. 
Несложно проследить промежуточные этапы между листообразным кинжалом и рапирой. 
Последняя имеет в длину двадцать — двадцать три с половиной дюйма, отдельные 
экземпляры — даже до тридцати с четвертью дюймов, а в ширину — ? дюйма, у 
основания — 2?—2
9
/
16
дюйма. У самых крупных экземпляров — крепкое выдающееся ребро жесткости, при 
этом для уменьшения веса оружия вдоль каждой стороны тянутся канавки. Клинок 
другой формы больше похож на штык, сечение его почти квадратное; третий же 
имеет плоскую поверхность там, где должно было бы быть ребро жесткости; эта 
форма еще не полностью устарела. Хвостовик имеют немногие клинки
[520]
; по большей части основание или плечи клинка снабжены крепежными отверстиями 
для гвоздей; у некоторых клинков с той же целью расширены крылья
[521]
.


В поздний кельтский период бритты, как и галлы, были вооружены «gladii sine 
mucrone»
[522]
, которые Тацит именует ingentes и enormes
[523]
. Эти спаты, видимо, получились из бронзовой рапиры. На памятнике, обнаруженном 
в Лондоне и сохраненном в Оксфорде, показано, что этот клинок имеет от трех до 
четырех футов в длину.

Вся история показывает, что древние бритты были крайне воинственной нацией; 
Солин приписывает им характерную склонность: «Когда у женщины рождается мальчик,
 перед первым кормлением она кладет еду на лезвие меча его отца и аккуратно с 
меча кормит младенца, вознося молитву о том, чтобы, когда ему придет время 
умирать, смерть застигла его на поле боя».
Древние ирландцы были скорее дикарями, чем варварами. Дикие племена 
некельтского происхождения долгое время преобладали там над кедьтами-гэлами. 
Птолемей именует первых «иверниями», и, как недавно предположили, это могло 
быть имя их народа по всем Британским островам. Те же самые дикари были 
отмечены Тассо в рассказе об ирландских крестовых походах: