амнезия, избирательная память, каталепсия; а также к общим экспериментальным и 
терапевтическим вопросам постгипнотических явлений.
Спонтанный постгипнотический транс как критерий индуцированного гипнотического 
транса
Спонтанный постгипнотический транс представляет собой надежный индикатор 
истинности первоначального транса. Тщательное наблюдение часто показывает, что 
в спонтанном постгипнотическом трансе продолжаются модели поведения, отмеченные 
в первоначальном состоянии транса. Это видно из следующего примера. Во время 
одного-единственного гипнотического транса экспериментатор выдал большое 
количество не связанных между собой постгипнотических внушений, каждое из 
которых должно было быть выполнено позже, как отдельная задача в ответ на 
отдельный "ключ". Во время транса состояние субъекта, находящегося в раппорте с 
двумя наблюдателями, изменялось командами, не зависящими от постгипнотических 
внушений. В течении спонтанного транса отмечались заметные изменения, возникшие 
при выполнении постгипнотических внушений: субъект, находясь в раппорте с 
экспериментатором, время от времени оказывался в раппорте то с одним, то с 
другим, то с обоими наблюдателями, то ни с одним из них. Последующая проверка 
записи показала, что раппорт, проявляемый в каждом спонтанном постгипнотическом 
трансе, точно отражал состояние раппорта, существовавшего в то время, когда 
было дано отдельное постгипнотическое внушение. Очевидно, что это открытие 
имеет непосредственное отношение к вопросу о раппорте.
Дальнейшие исследования показали, что правильная словесная формулировка 
постгипнотических внушений может означать либо продолжение, либо отсутствие в 
спонтанном трансе общих моделей поведения, принадлежащих к первоначальному 
состоянию транса. Выяснилось, что постгипнотические внушения, содержащие прямой 
намек на поведение испытуемого в течение гипнотического сеанса, могут в 
дальнейшем препятствовать возникновению постгипнотического транса. Однако то же 
внушение, содержащее косвенные, но точно определенные во времени намеки, может 
способствовать продолжению первоначального поведения в трансе. Например, во 
время экспериментальной работы над этой проблемой оказалось, что следующая 
формулировка постгипнотического внушения: "Как только я звякну ключами, вы 
обязательно сделаете то-то и то-то" -- часто служила поводом для продолжения в 
спонтанном постгипнотическом трансе тех же моделей поведения, которые 
наблюдались в первоначальном трансе. А слова: "Завтра или когда-нибудь еще, 
когда я звякну своими ключами, вы непременно сделаете то-то и то-то" -- не 
могли вызвать у субъекта модели поведения первоначального транса (так как эта 
формулировка подразумевала возможные изменения в ситуации). Наблюдения показали,
 что поведение субъектов при выполнении действий, берущих начало в 
первоначальном трансе, в высшей степени индивидуально. Оно зависит от 
особенностей субъекта, а также от его непосредственного понимания ситуации, 
поэтому предсказать результат эксперимента очень трудно. Следовательно, очень 
важно тщательно подбирать формулировки внушений, и никогда не следует допускать 
того, чтобы понимание субъекта было идентично пониманию экспериментатора. Кроме 
того, недопустимо, чтобы идентичная формулировка давала одинаковое значение 
различных субъектов. Другими словами, "стандартизированный способ" подачи 
одинаковых внушений различным субъектам, описанный Пул-лом, нельзя считать 
контрольным методом (как сам он полагает) для выявления реакции того же типа и 
в такой же степени. Это просто способ демонстрации общих ограничений такого 
метода.
Другой тип индикаторов истинности первоначального транса -- это невозможность 
выработать спонтанный транс у субъектов, которые, выполняя постгипнотическое 
внушение, страстно желали сотрудничать с гипнотизером, хотели верить в то, что 
находятся в трансе, и по разным причинам притворялись, что они в нем находятся. 
В прямом противоречии с ними находятся те относительно редкие субъекты, у 
которых действительно наступает глубокий гипнотический транс, но которые из-за 
индивидуальных особенностей отказываются поверить в то, что были 
загипнотизированы.
При исследованиях, направленных на обнаружение симуляции гипнотического 
поведения, именно отсутствие состояния транса при выполнении постгипнотических 
внушений имеет основное значение. Ни опыт, ни тренировка не могут обеспечить 
удовлетворительную симуляцию спонтанного состояния транса. Во многих случаях 
опытные ассистенты, которых умышленно не посвящали в то, что действия тех, за 
которыми они наблюдают, были намеренным притворством, заявляли потом, что 
выполнение постгипнотического акта было "неправильным", "что-то там было 
неверным", "у меня возникло чувство неловкости из-за того, как он это делал". 
Но они не могли объяснить причину своих ощущений, потому что их собственная 
постгипнотическая амнезия исключала сознательное понимание событий. Короче 
говоря, оказалось, что спонтанный постгипнотический транс является 
замечательной мерой дифференциации реального транса и его симуляции, особенно в 
тех случаях, когда субъект обманывает самого себя, чрезмерно "сотрудничая". 
Оказалось также, что спонтанный транс эффективно помогает правильно реагировать 
на гипнотическое состояние субъектам, которые не могут воспринять факт того, 
что их загипнотизировали, по чисто личным причинам. Кроме того, его можно 
использовать для демонстрации индивидуальности реакций, которые возникают в 
контролируемых условиях.
Использование спонтанного постгипнотического транса как специального метода 
гипноза
Очень важное значение имеет применение спонтанного постгипнотического транса 
как особого экспериментального и терапевтического метода. Этот метод помогает 
устранить трудности, связанные с поведением при пробуждении, закреплением новых