нее мороженое. В комнату входит мужчина. Она поднимает на него взгляд, в руках 
ложка, а вазочка уже пуста, и говорит: «Я съела все мороженое». Девушка кладет 
ложку и говорит: «И всегда так буду делать!» Она берет на себя ответственность 
за то, что сделала: «Да, я съела мороженое, тебе не оставила!» Первое, что 
нужно делать с самомотивацией, — «выстричь» ложь, которую ты себе говоришь и в 
которую веришь, чтобы не просыпаться каждое утро неудачницей.
А превращение себя из пассивного субъекта в активного — процесс затяжной. У 
всех нас на это уходит целая жизнь. Слишком уж многое в нас самих 
сопротивляется. Часто за это не получаешь никакой награды. Человек, который 
принимает решения, может, естественно, ошибаться, но в любом случае, тот, кто 
принимает решения и отвечает за все, всегда «крайний». Ты предпринимаешь 
некоторые активные шаги, значит, ты рискуешь потерпеть неудачу. А это страшно. 
Но если ты хочешь что-нибудь сделать в своей жизни, не жди, пока тебя загонят в 
угол. Ты покупаешь туфли и думаешь: «Какие неудобные! Я обую их завтра, а 
сегодня те, растоптанные». Когда нет выбора, приходится платить дважды. И сама 
идея иметь свободу выбора настолько привлекательна, что за нее можно многое 
отдать.
Ты должна понимать, что активные действия могут быть связаны с дискомфортом. 
Нужно понимать, что это процесс постепенный. С одной сигареты курить не 
приучишься, отложив работу на завтра один раз, не получишь такую привычку. 
Погрузившись в один транс, ты, несомненно, проделаешь очень важную работу, но и 
тут необходимо заниматься собой постоянно. Это процесс, противный всей нашей 
природе.
Нет никакого способа проинструктировать бессознательное относительно того, как 
нужно обращаться с нами. Но оно само знает наиболее эффективный для тебя путь. 
Итак, когда вы научитесь погружаться в транс, создавать конструкцию, 
необходимую для того, чтобы помогать себе или своим пациентам и доверять 
бессознательному, оно начнет работать. В нем заложено столько мудрости и 
необходимой информации, что вам остается лишь научиться трансу, а затем 
практиковаться, практиковаться и еще раз практиковаться.
Вопрос: Можно ли проводить интервенции с самим собой, может быть, обманув себя 
как-то, чтобы она сработала? Если у вас есть возможность, приведите, пожалуйста,
 пример, который касается вымышленного мира. У меня и моих знакомых достаточно 
размыта граница между реальным и внутренним миром.
Бетти: Зачем вам себя обманывать?
Участник: Когда я продумываю интервенцию, то, зная ее, не могу себя «обмануть», 
не могу использовать ее для себя.
Бетти: Приведу пример. В Америке просто ненавидят выступать на публике. Сейчас 
я приведу пример интервенции, которую я подготовила для такого случая, и вы 
свободно можете ее провести с собой, потому что я отлично проводила ее для себя.

Работая с группой, я ищу дружелюбные лица, отмечаю где они сидят, чтобы 
повернуться к ним в тот момент, когда мне понадобится поддержка. Затем я 
начинаю всматриваться в лица людей, которые сидят, скрестив руки и/или ноги, 
снисходительно покачивая головой и как бы говоря: «Ну да, ну да. Говори, 
говори». Таких всегда много. Затем я смотрю на них и пытаюсь вызвать улыбку или,
 может быть, кивок головой.
Я представляю сидящих вокруг шахматными фигурками. Когда все происходящее 
превращается в игру, то ничего страшного в этом не остается. Если даже 
находится такой человек, который не улыбнулся мне за все время встречи, не беда,
 зато все остальные были совсем другими.
Таким образом, смысл интервенции состоит в том, что все происходящее — игра, 
хотя, конечно, я не надеваю на себя клоунский колпак или красный нос, чтобы 
заставить вас рассмеяться. Но, превращая все это в игру, я изгоняю страх.




3. ПРИНЦИПЫ ПОДГОТОВКИ ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ



Ответственность пациента

Еще один важный аспект терапии — ответственность пациента за самого себя. В 
эриксоновской терапии само слово «ответственность» звучит достаточно редко, 
хотя это стержень всего, чему учил Милтон Эриксон. Я не позволяю своим 
пациентам говорить «не могу»: «Я не могу перестать орать на детей»; «Я не могу 
бросить пить», «Я не могу…» (заполните самостоятельно). Я смотрю на них и 
говорю: «Конечно, можете! Вы не можете выйти из этого окна и не упасть на землю.
 Я не могу стать футболисткой первой лиги. Но только не рассказывайте мне, что 
вы не можете контролировать всплески своего дурного настроения. Если в этот 
момент я прицелюсь в вас из ружья, вы прекрасно с собой справитесь». И тогда 
они озадаченно задумываются: «Да, под ружьем я, наверное, справился бы!» Теперь 
мы с пациентом уже знаем, о чем говорим. Может быть, он не хочет, может быть, у 
него нет необходимых умений и привычек. Обо всем этом можно говорить, это 
нормально. Ненормально говорить «я не могу», что означает «я не хочу». Все мы 
принимаем решения, делаем выбор и платим за это. Если мы честны сами с собой, 
то платим один раз. А сдерживать свои всплески можно и нужно учиться. Приведу 
пример подобной работы.