повторить их маневры был бы заведомо обречен. Тем более люди, им управляющие.
Кто, как, откуда? И зачем? Если пришельцы из иных миров, почему, прилетев из 
бездны, они медлят войти с нами в контакт? С добром ли к нам пожаловали? 
Потешиться наедине с собой крамольными мыслями, высказать смелую догадку в 
узком кругу – это одно. Совсем другое – открыто признать и отстаивать идущую 
вразрез с наукой и здравым смыслом гипотезу. Такой шаг был одинаково опасен для 
ученого, офицера, чиновника, журналиста. В том числе и Дональда Кихо. Более 
двух десятилетий он потратил на то, чтобы завоевать имя надежного, 
компетентного, хорошо информированного журналиста. Утверждать реальность НЛО, 
более того – объявить их инопланетными зондами и кораблями – значило поставить 
на карту свою репутацию, все прежние заслуги.
Несколько часов спустя после того, как номер журнала появился в киосках, статья 
Кихо стала предметом оживленных обсуждений. О ней сообщили агентства новостей, 
заговорили радио– и телекомментаторы, а затем крупные и мелкие газеты. 
Штаб-квартиру ВВС засыпали телеграммами и письмами с требованиями обнародовать 
факты о летающих тарелках. Такой оборот дел для ВВС явился неожиданностью. Все, 
что пресс-служба Пентагона в тот момент могла предложить в объяснение 
непонятных явлений, были выжимки из Градж-доклада, отрицавшего существование 
НЛО.
В историю американской журналистики январский «Тру» вошел как один из наиболее 
читавшихся номеров журнала. Как некогда за рассказом Кеннета Арнольда хлынул 
поток откровений об НЛО, так и статья Кихо вызвала лавину материалов о летающих 
тарелках. В мартовском номере «Тру» появилась статья Роберта Маклохлина «Как 
ученые следили за летающими тарелками». «Нью-Йорк таймс», журналы «ЮС ньюз энд 
уорлд рипорт», «Лайф» и другие влиятельные органы печати откликнулись на 
волновавший многих вопрос. Стали появляться и книги об НЛО.
В октябре 1950 года подоспела книга Кихо – расширенный вариант статьи с тем же 
названием «Летающие тарелки существуют». В книге приводились новые факты, резче 
стала критика ВВС. Самым неприятным было обвинение в утаивании правды об НЛО. 
Все проекты по изучению НЛО имели высокую степень секретности, и военное 
ведомство в оправдании не нуждалось.
Но после того, как эксперты пришли к выводу, что НЛО не являются ни земным 
оружием, ни космическими кораблями, а ту часть наблюдений, которая пока не 
находит объяснения, следует отнести к разряду природных явлений, подлежащих 
изучению не столько военными, сколько учеными, – необходимость в секретности 
вроде бы отпадала. Все же ВВС продолжали заниматься НЛО, и секретность 
сохранялась.
Объяснялось это так: сами по себе НЛО секрета не представляют, информация о них 
открыта, за исключением тех случаев, когда она связана с данными 
разведывательного характера – местонахождений радиолокационных станций, типов 
радарных установок, характеристик самолетов, аппаратуры, задействованной для 
обнаружения, и пр. А так как все донесения об НЛО поступали по разведканалам и 
всегда были связаны с военной техникой, аппаратурой и полигонами, то любое 
донесение оказывалось закрытым, если не считать случаев, когда в «неизвестном» 
опознавали метеозонд, самолет, метеор, о чем ВВС извещали с ликованием.
Вступать в полемику с отставным майором командование воздержалось. Но при 
содействии ВВС журналист Боб Консидайн подготовил для журнала «Космополитен» 
разносную статью (январь 1951 года), в которой поднятую вокруг НЛО шумиху 
назвал идиотизмом, а тех, кому они мерещатся, сумасшедшими или мошенниками, 
вынуждающими налогоплательщиков оплачивать расходы на исследование того, чего 
не существует. Посильную лепту в развенчание летающих тарелок вносил дышавший 
на ладан проект «Градж», время от времени выпускавший пресс-бюллетени.
В 1950 году в АТИС поступило 210 донесений о наблюдениях НЛО.
Историю первых трех лет единоборства ВВС с летающими тарелками приходится 
собирать по лоскуткам, отрывочным высказываниям лиц, подчас имевших к делу лишь 
косвенное отношение. Даже опубликованные документы тех лет не в силах оживить 
ранний период уфологии. Все, происходившее в АТИСе и Пентагоне, остается для 
нас не менее загадочным, чем сами летающие тарелки. Общая картина вроде бы ясна,
 но она как бы не в фокусе.
К началу 1951 года положение меняется, изображение обретает четкость. Этим мы 
обязаны капитану Эдварду Руппельту.
В годы второй мировой войны Эдвард Руппельт, бомбардир и оператор радара, 
налетал две тысячи часов на тихоокеанском театре военных действий, был 
награжден орденами и медалями. После победы вернулся в колледж завершить 
прерванное образование. В июне 1950 года в Корее началась война. Капитана 
Руппельта вновь призвали на военную службу. Благодаря диплому 
инженера-аэронавигатора он оказался в Центре авиационно-технической разведки, 
иначе говоря – в АТИСе, на авиабазе Райт-Паттерсон.
Руппельту поручили обобщать и обрабатывать поступавшие разведданные о советском 
истребителе МИГ-15. впервые появившемся в небе над Кореей.
О летающих тарелках Руппельт и прежде слышал немало, однако сведения о них 
черпал из газет и случайных разговоров. В первый же день службы он оказался в 
центре споров о летающих тарелках. В одном кабинете с ним сидел офицер, 
возглавлявший известный всей Америке проект «Градж». На Руппельта это произвело 
впечатление. В ту пору у проекта не было ни своего помещения, ни штата, 
сотрудники «Граджа» выполняли и другие задания, не имевшие ничего общего с НЛО. 
Однако на стол руководителя проекта ежедневно ложились поступавшие со всех 
концов страны донесения. Ни о какой секретности, разумеется, не было и речи. 
Всякий офицер, сидевший в комнате или заходивший в нее, мог ознакомиться с 
материалами. Нередко они читались вслух, после чего начинались обсуждения. Но