ествие 1947 года, получив доступ в архивы 
ФБР.
С найденным поступай как знаешь, можешь публиковать, пусть люди знают правду.
Да, Алек, да, дорогой мой провидец, пришла пора рассказать тебе про ту 
незабываемую и жутковатую поездку в Вашингтон, которую я ждал всем сердцем и 
почитал за судьбоносную. Первую неделю ничего не происходило, я наслаждался 
выступлениями товарищей, сделал доклад, сорвал овации. Вечерами мы до хрипоты 
дискутировали в баре гостиницы, а дней через десять ко мне подошел подтянутый 
человек в очках и пригласил на разговор. Меня высоко оценили и предложили 
прочитать курс лекций по временной теории в закрытом научно-исследовательском 
центре по разработке военной авиации. Польщенный доверием страны, я, конечно же,
 согласился.
Первые два дня занятий прошли с большим успехом. Мои лекции о русском и 
американском ракетостроении произвели фурор. Я же, допущенный в святая святых 
тамошних лабораторий, так увлекся разработками местных исследователей, что 
позабыл обо всем на свете. Здесь когда-то работал сам Вилто Вильям, 
возглавляющий НАСА, здесь впервые разработали двигатели, превышающие скорость 
звука. Здесь была родина Шаттла. Сам понимаешь, что я чувствовал. Единственное, 
что смущало меня, – это местные ученые. Часть из них выглядели как зомби, 
взгляд у них был остановившийся, они создавали свои шедевры, не видя никого 
вокруг и сосредоточенно выводя свои мысли на бумаге или на экране монитора. Их 
чертежи были странны так же, как и манера работы. Конечно, каждый гений имеет 
право на ненормальность, но в их странном поведении было нечто общее, а именно 
– взгляд.
Сама лаборатория оказалась напичкана странным оборудованием, никогда мною не 
виденным. Химики, биологи, физики, математики, психологи, каждый был занят 
своим делом. Состав был интернациональным – представители Европы, России, пара 
африканцев, арабы. Я был воодушевлен их отдачей. Три десятка самоотверженных 
тружеников! Какой неоценимый вклад в науку внесут они, ускоряя поступь 
технического прогресса!
Я провел на базе неделю. Местечко было уютное, размещалось в огромной 
лесопарковой полосе, вдали от населенных пунктов – маленький затерянный город. 
Жилые корпуса, клуб, помещения для работы, лучшее и сверхлучшее оборудование.
Довольно близко сошелся с физиком-ядерщиком Х, пожилым приветливым господином, 
увлеченно создающим… летающую тарелку. Он и заразил меня теорией времени.
Я спросил его, а что тут делают, к примеру, психологи? Тогда он рассказал мне о 
влиянии времени на людей, точнее, о времявосприятии. Оказывается, мы сами можем 
быть вне времени и пространства. Если человека изолировать от внешней среды, 
позволить ему в заточении прожить пару недель, снабжая всем необходимым, но не 
давая видеть солнце, его график собьется, он, скорее всего, утеряет несколько 
дней. В критических же ситуациях время либо идет быстрее, либо тянется 
невообразимо медленно. Занятные эффекты. А ведь инопланетяне подчинили себе 
время, почему же мы пока плетемся в хвосте?
Мы долго и обстоятельно разговаривали вечерами с господином Х, я узнавал нечто 
такое, от чего волосы становились дыбом. Да-да, Алек, твои чертовы пришельцы 
существовали и они не были безобидными исследователями. После одной из наших 
бесед я решил прокатиться в соседний городишко, заглянуть в супермаркет. И вот 
чем это закончилось… Полистай блокнот, я думал, что проведу там уйму времени и 
буду вести дневник, но в результате легко отделался, хотя кое-что описать и 
успел.
* * *
Теперь я знаю, что чувствуют лягушки, когда над их головами, метя в мягкое 
пупырчатое брюхо, сверкает лезвие скальпеля. Пригвожденный к столу, я неотрывно 
смотрю на серебристый круглый потолок и на лампы, мигающие белым светом.
Прямой как палка фосфоресцирующий человек тонкими руками щупает мое тело, он 
безучастен и почти прозрачен.
Совершенно голый, стиснув зубы, я терплю унижение и тупею от потуг собраться с 
мыслями. Что я? Кто я? Второй день нет страха, страх ушел, понемногу 
просыпается инстинкт естествоиспытателя. Джейк Гудман, если бы кто сказал, что 
тебе придется играть роль подопытного кролика на сумасшедшей летающей тарелке, 
а неизвестные человекообразные существа индифферентно начнут ковыряться в твоих 
внутренностях, чтобы ты ответил этому идиоту?
Пора взять себя в руки, неважно, что ждет меня, рискну пойти на контакт.
Кажется, часы отстукивают вторые сутки моего пребывания здесь. Закрываю глаза, 
но в черепной коробке ничего, кроме зияющей пустоты, обнаружить не могу – она 
девственно чиста. Слава богу, мои вещи остались при мне, среди них нашелся 
блокнот и карандаш. Чтобы не сойти с ума, начну вести записи.
Итак, восстанавливаю хронологию событий.
7 сентября 2005 года. Ночное шоссе, кругом – ни души. Часы на приборной доске 
показывали 23.45. Безветрие, черное небо. Неожиданно дорогу накрыл поток яркого 
света, меня ослепило, с трудом затормозив и чуть не съехав в кювет, я 
почувствовал, к своему ужасу, что машина не на земле, она летит, летит, нарушив 
все законы физики. Меня трясло, отказали все приборы, отключился мобильник. Я 
поднимался вверх в столбе света, в собственной машине, выглянув в окно, я 
увидел нависший над машиной объект, который и засасывал меня подобно 
гигантскому вантузу. Нервы сдали, с криком, в панике попытался открыть дверь и 
выпрыгнуть наружу, но, увы, двери заблокировались. Осознав, что спасения нет, а 
контроль над ситуацией невозможен, я закрыл глаза и почему-то подумал, что 
сейчас чем-то похож на пророка Иону, проглоченного китом. А через минуту я 
очнулся в каком-то ангаре. Металлические стены, трубы, провода, белое свечение, 
исходящее от металла. Хотелось закрыт