История взаимоотношений Иосифа Сталина и уже упоминавшегося выше Вольфа 
Мессинга более правдоподобна. Вот, например, что часто рассказывал последний:
«Мы гастролировали по всей Белоруссии. И однажды, когда я работал на одной из 
клубных сцен Гомеля, ко мне подошли два человека в форменных фуражках. Прервав 
опыт, они извинились перед залом и увели меня. Посадили в автомобиль. 
Я чувствовал, что ничего злого по отношению ко мне они не замышляют. Говорю: – 
В гостинице за номер заплатить надо… – Смеются: – Не волнуйтесь, заплатят. – 
Чемоданчик мой прихватить бы. – И чемоданчик никуда не денется. – Действительно,
 с чемоданом я встретился в первую же ночь, проведенную не в дороге. И счета 
мне администрация не прислала – видно, кто-то заплатил за меня. Приехали – куда,
 не знаю. Позже выяснилось, что это гостиница. И оставили одного. Через 
некоторое время снова повезли куда-то. И опять незнакомая комната. Входит 
какой-то человек с усами. Здоровается. Я его узнал сразу. Отвечаю: – 
Здравствуйте. А я вас на руках носил. – Как это на руках? – удивился Сталин. – 
Первого мая… На демонстрации. – Разговор шел пестрый. Сталина интересовало 
положение в Польше, мои встречи с Пилсудским и другими руководителями Речи 
Посполитой. Индуктором моим он не был. После довольно продолжительного 
разговора, отпуская меня, Сталин сказал: – Ох и хитрец вы, Мессинг. – Это не я 
хитрец, – ответил я. – Вот вы так действительно хитрец! – Калинин незаметно 
потянул меня за рукав».

Со Сталиным Мессинг встречался и позже. Вероятно, именно по поручению вождя 
были всесторонне проверены способности Мессинга. Было, например, такое задание: 
получить 100 тысяч рублей в Госбанке по чистой бумажке. Опыт этот чуть не 
закончился трагически. «Я подошел к кассиру, – вспоминает Мессинг, – сунул ему 
вырванный из школьной тетради листок. Раскрыл чемодан, поставил у окошечка на 
барьер. Пожилой кассир посмотрел на бумажку. Раскрыл кассу. Отсчитал 100000… 
Закрыв чемодан, я отошел к середине зала. Подошли свидетели, которые должны 
были подписать акт о проведенном опыте. Когда эта формальность была закончена, 
с тем же чемоданчиком я вернулся к кассиру. Он взглянул на меня, перевел взгляд 
на чистый тетрадный листок, насаженный им на гвоздик с погашенными чеками, на 
чемодан, из которого я начал вынимать тугие нераспечатанные пачки денег. Затем 
неожиданно откинулся на спинку стула и захрипел. Инфаркт! К счастью, он летом 
выздоровел». Кстати, современные исследователи объясняют феномен Мессинга 
комбинацией из уникальнейших гипнотических способностей и высокой 
чувствительности к идеомоторике окружающих людей… И это все, что на сегодняшний 
день известно об оккультных увлечениях Сталина! При всем энтузиазме 
исследователей обнаружить что-нибудь по-настоящему существенное им не удается. 
Наоборот, вырисовывается картина медленного (но верного) вытеснения эзотериков 
со всех постов с их последующим физическим уничтожением».
[53]

В завершение рассказа об интересе Иосифа Сталина к эзотерике процитируем Антона 
Первушина:
«В 1938 году Сталин поставил точку в истории советского довоенного оккультизма. 
Никакой информации, что кто-то всерьез занимался оккультными науками в военные 
и послевоенные годы, в моем распоряжении не имеется. Скорее всего, такой 
информации не имеется вообще. Те или иные сообщения, появляющиеся иногда под 
громкими заголовками на страницах сегодняшних газет, оказываются на поверку 
либо откровенной мистификацией с целью увеличения тиража, либо перепевом старых 
мифов на новый лад. Сталин уничтожил оккультизм именно в тот момент, когда 
понял, что его власть безгранична и не существует более в Советском Союзе силы, 
способной встать у него на пути. Сталин создавал империю; проведение политики 
империи ко многому обязывает, и уж никак оккультисты не могли помочь вождю всех 
времен и народов в его многотрудном деле. Даже их единственный козырь – 
потенциальная возможность разработки нового оружия – был покрыт картой 
позитивистской науки и техники, оказавшейся способной строить дешевые танки и 
самолеты. Не нужны были Сталину оккультисты – скорее, они ему даже мешали, 
проповедуя систему представлений о мире, в которой ему, Сталину, отводилась 
весьма скромная роль.

Я далек от мысли облагораживать Иосифа Сталина и его клику, однако прихожу к 
выводу, что жестокий прагматизм советского вождя спас наш мир от катастрофы. 
Можно сколько угодно спорить о достоинствах и недостатках двух политических 
систем – демократии и коммунизма, но это социальные структуры, рожденные 
разумом. В войне против нацистской Германии был только один-единственный мир, а 
не временная коалиция извечных врагов. Один-единственный мир, веривший в 
прогресс, справедливость, равенство и науку. Мир, одинаково представлявший себе 
космос, с одинаковым пониманием всемирных законов, отводящий Человеку во 
Вселенной одно и то же, не слишком большое и не слишком маленькое, место. 
Один-единственный мир, который должен был целиком погибнуть, чтобы уступить 
место другому, чьим провозвестником чувствовал себя Адольф Гитлер. Вы только 
представьте себе, если бы эта целостность была нарушена и в мире к началу 
Второй мировой войны появилось бы еще одно оккультное государство – нетерпимое 
и непредсказуемое, построенное на принципах, далеких от реальности и совершенно 
бесчеловечных. Мне даже страшно подумать, во что в таком случае превратился 
мир».
[54]