курсах. Только на третьем часу курса «Джон Локк и Чарлз Дарвин, два тихих 
революционера» она заметила, что это ее не интересует.
Неожиданно она поняла, что разум создан не для нее. Поняла, что разум вообще 
создан ни для кого. Поняла, что здесь нет смысла задавать вопрос: «Кого ты 
любишь?» Поняла, что весь город — одна огромная дыра.
— Где душа? — взволнованно спрашивала она. — Куда пропала душа в городе?
Окровавленный молодой человек на ее стене удивленно развел руками. Палачи не 
позволили Ему обнять мир. Этот окровавленный был единственным хранителем сердца 
Тары.
— Зачем Ты меня искушаешь? — спрашивала она Его.
Когда она не думала о Христе, ее мысли обращались к Богоматери, идущей в пекло. 
Богоматерь посреди пекла пала на колени и молила Сына пощадить проклятые души.
Тара жила спокойно, никого не трогала… А мистер Тесла приходил по ночам и 
касался ее длинными, необыкновенно холодными пальцами, которые продолжались 
электрическими венами. Он неожиданно протянул ей негнущуюся змею, которая 
превратилась в голубую молнию. Эта Лаокоонова змея страстно обвила Тару.
А она ничего не искала. Никого не трогала.
В канцелярии, когда она пересчитывала Библии для Шанхая, что-то пробежало по ее 
позвоночнику и вздыбило волосы. Она знала, кто был тому виной. Он снился ей. Он 
перешептывался с рогатыми марсианами. Он был похож на мерзлую кошку. Две 
маленькие молнии, словно рожки, пробивались из идеальной прически, напоминающей 
шлем. Как это раньше она не поняла этого?
Она стала бояться.
И в самом деле.
В любое время дня он трогал ее за ноги холодным голубым огнем.
Она поехала в Бруклин навестить дядю и там украла из его стола револьвер. 
Прижала тяжелую сумку к груди.
Она еще сомневалась: «Зачем Ты меня искушаешь?»
Потом слова пастора Хенсли прозвучали в ее ушах: «Никакое зло не может нанести 
ущерба тому, кто верит в имя Иисусово! С верой дочери Адамовы совладают с 
первородным грехом и укротят Нечестивого».
Она направилась к библиотеке, перед которой он, точный как часы, каждый день 
кормил голубей.
Ветер трепал лошадиные гривы. Ветер бичевал лицо волосами. Тара не мерзла, 
несмотря на тонкий жакет. И ей все было ясно. Она повторяла про себя из 
Евангелия от Луки: «Се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю 
силу вражью, и ничто не повредит вам».
Страх исчез, его заменила решимость. Она слышала музыку всех существ. Ветер 
сиял, как алмазная пыль. Сквозь звуки сирен и тормозов, цокот копыт и гул метро 
он звал ее: «Та-ра-а-а!»

В Пальмовом зале «Уолдорф-Астории» Тесла именно в этот момент прощался с 
Вестингаузом, которого он не видел несколько лет. Вестингауз все еще выглядел 
как колышущийся шкаф, затянутый в сюртук. Тесла весело смотрел в рыбьи глаза 
друга:
— Вчера судья Верховного суда Франции Боаньян вынес решение в мою пользу, 
отказав Маркони в приоритете.
— Поздравляю!

Вестингауз, про которого говорили, что он
не человек, а цунами,
долгое время пребывал в отливе. Усы его совсем поседели, но взгляд по-прежнему 
был ясным. Он извинился перед Теслой за то, что юридическое отделение его 
«Вестингауз компани» подало на него в суд за невыплаченные долги.

— Но они отозвали иск, — примиряюще пробормотал он. Он хотел знать, что 
происходит на Балканах. — Объясните мне, что это за война.
— Сербия, Греция и Болгария объединились, чтобы изгнать Турцию с Балкан, — 
ответил Тесла. — Знаете, мистер Вестингауз, быть «профессиональным защитником 
христианства» не очень приятно. В моей семье офицеры убивали и погибали в 
бесконечных войнах, а попы прославляли их. Только женщины знали, как это больно.
 Лично я не верю в суровые меры, которые предлагают многие люди, 
предосудительно относящиеся к туркам, — заключил Тесла. — Великую победу 
одержат Балканские страны, когда они докажут, что соответствуют двадцатому веку,
 и будут одинаково относиться ко всем — и к туркам, и к христианам…
Вестингауз смотрел на него с вежливым непониманием. Он не знал, что этот 
пацифист с момента рождения был записан в полк.
— Мы оба стоим на правильном пути, — улыбнулся Тесла, прощаясь со старым 
соратником. — Я работаю с нью-йоркскими муниципальными школами. Наше 
электричество обещает повысить интеллект человечества и излечить сумасшедших.
Старые соратники сердечно распрощались.
Тесла, сопровождаемый эхом собственных шагов в холле, поспешил к выходу. Он 
опаздывал на встречу с голубями. Как обычно, свернув с Сорок второй стрит в 
парк при библиотеке, он громко свистнул.
Редкие голуби слетали к нему, борясь с ветром.
Два конных полисмена проехали по дорожке.
Тесла посмотрел на стальные часы. Было 12:20.
Вдруг перед ним возникла незнакомка, черная и высокая. Как будто он наступил на 
грабли.
Выражение ее лица было ледяным.