прогресса — отравляющие газы, субмарины и глубинные бомбы, аэростаты со 
смертоносным грузом на борту, бронепоезда и самоходные бронированные машины, 
оборудованные гаубицами и скорострельными пулеметами, день за днем уносили 
тысячи солдатских жизней, не приближая желанной победы. Именно Первая мировая 
война с мощнейшим арсеналом невиданного доселе оружия пробила серьезную брешь в 
непогрешимом авторитете прогресса.
Сам Никола Тесла — как истинный апостол технических решений — верил, что в 
будущем новых изматывающих и опустошительных войн можно избежать посредством 
невиданного по мощности оружия — оружия сдерживания, одинаково губительного для 
всех участников конфликта.
…Недалеко то время, когда все ужасающие военные потери будут прекращены, и 
тогда битвы, если и будут существовать, станут вестись с помощью силы воды и 
электрических волн. То, что человечество быстро двигается к претворению этого в 
жизнь, очевидно из многих показателей…»
Но лучшие умы «прогрессивного человечества» были слишком напуганы, чтобы 
услышать аргументы ученого-провидца. Политическая доктрина «военных паритетов и 
взаимного сдерживания» оформится и восторжествует только в 60—70-х годах 
двадцатого века, до которых миру предстояло прожить еще множество бесконечно 
долгих, кровавых десятилетий.
Человечество отшатнулось от прогресса технического и обратило полные надежды 
взоры к прогрессу социальному: по миру прокатилась еще одна разрушительная 
волна — шквал социальных революций, лишь усугубивший разочарование в 
возможностях прогресса. Конкуренция политических систем, естественный итог 
революционного движения, лишь на некоторый срок отодвинула окончательный крах 
прогресса как главного стимула и цели развития человечества.

Зато, рухнув вместе с Берлинской стеной, идея прогресса окончательно похоронила 
под обломками еще один крайне привлекательный вектор движения человечества — 
идею достижимого социального равенства, и тогда профессор Фукуяма объявил 
«конец истории» высшей точкой человеческого прогресса.
[2]

Изнанка прогресса обернулась волной эсхатологических ожиданий. Перспектива 
атомной войны, ядерной зимы, новых эпидемий, масштабной техногенной или 
экологической катастрофы — наполнила мир предчувствием скорого Апокалипсиса и 
дискредитировала академическую науку. Классовая структура общества начала 
замещаться корпоративными иерархиями, а технологии — как производственные, так 
финансовые и политические — стали слишком сложны для понимании простыми 
потребителями. В обществе, уязвимом для информационных потоков, лишенном 
привычных консьюмеристских ориентиров и отвыкшем за эпоху торжества прогресса 
от религиозных ценностей, стали стремительно формироваться заместительные 
механизмы — новая магическая мифология и соответствующий ей культурологический 
пласт.

Для описания современного общества, болезненно зависимого от сложных технологий 
и в то же время склонного искать магическое объяснение явлений и процессов, 
российский культуролог Дина Хапаева использует весьма уместный термин 
«готическое общество»
[3]


«Готическое общество».
Культурологические истоки определения «готическое» применительно к современному 
обществу коренятся не в архитектурном стиле былых времен, а в эпохе романтизма, 
когда возник жанр «готического романа». Книги этого жанра с непременным мрачным 
колоритом средневекового замка, сложными композиционными приемами, персонажами, 
наделенными магической силой, переполняли легендарные существа — эльфы, 
волшебники, гоблины и вампиры. Готический роман обычно завершался открытым 
финалом или полной победой демонических сил. Жанр возник на самом пике эпохи 
прогресса, во второй половине девятнадцатого века, как своеобразная форма 
протеста — так интеллектуалы выражали свое презрение к традиционным ценностям 
«эпохи Просвещения» и перспективам самого великого прогресса. Жанр, возникший 
как забава узкого круга литераторов, очень быстро обрел широкую популярность, 
перешел в разряд «бульварных». Еще через несколько десятилетий «готический 
роман» стал основой самых популярных направлений современной массовой культуры 
— комиксов, аниме, мистики, фэнтези, хоррора, даже треша и техно-панка, 
огромного числа сюжетно-ролевых и компьютерных игр. Апофеозом нового 
магического мировоззрения стал всемирный успех романов Джоан Роулинг о 
маленьком волшебнике Гарри Поттере, киносаги «Властелин колец», а в России — 
кинодилогии «Ночной дозор» и «Дневной дозор».



Но магическое мировоззрение проникло далеко за рамки кино, литературы и 
молодежных субкультур. С восьмидесятых годов прошлого века в мире набирает силу 
движение «нью-эйдж» — совокупность разнородных псевдорелигиозных групп, 
экологических, духовных организаций, адептов оздоровительных или медитативных 
практик, основанных на смеси нескольких религий или психологических школ. Еще 
одна характерная черта «нью-эйдж» — вольная трактовка научных постулатов; 
например, психологическую методику достижения личных желаний посредством