осциллятор и испытаю его в вашем присутствии. Не сомневаюсь, что у вас 
останутся от этого приятные, незабываемые впечатления.
— Вы разрушили полгорода, — выдавил сержант Маккейн.
— Правда? — поднял брови Ник, быстро подошел к окну и выглянул наружу. — Я не 
вижу никаких разрушений. Но ваше сообщение меня чрезвычайно заинтересовало. Не 
могли бы вы опросить местных жителей, может быть, кто-нибудь из них 
действительно зафиксировал какие-то необычные явления.
— Нам это необходимо для полноты картины. — вставил мистер Клеменс, сдерживая 
улыбку.
— Прошу меня извинить, джентльмены, — продолжил Ник, — но сейчас вы должны уйти,
 так как у меня еще много дел. Всего наилучшего.
Обескураженные полицейские ретировались, а друзья вновь опустились в кресла.
— Я не хотел тебя пугать, но еще несколько мгновений — и дом развалился бы на 
куски, — сказал Ник.
— И все от этой маленькой штуковины? — спросил мистер Клеменс.
— Ты сам все видел! — сказал Ник. — И не такая уж она маленькая! Я могу сделать 
много меньше, такую, что уместится в кармане пиджака. И это с источником 
энергии! Ты подходишь к любому зданию, например к этому, достаешь из кармана 
осциллятор, прикрепляешь его к любой части здания, включаешь и отходишь в 
сторону. Минут через десять-двенадцать, в зависимости от размера здания, по 
нему пойдут трещины, начнет отваливаться штукатурка или облицовка и вдруг — 
а-бумм! — здание рассыпается в прах!
— А что, если в зданий есть металлический каркас? — спросил мистер Клеменс с 
неожиданной заинтересованностью.

— Все то же самое! Клепка конструкций разболтается и разрушится. Мои расчеты 
показывают, что для разрушения самого большого здания
в
мире необходима очень маленькая мощность, около одной лошадиной силы.

— Одна лошадка, ритмично дергая, может сокрушить пирамиду или… — раздумчиво 
протянул мистер Клеменс. — Я на следующей неделе отплываю в Европу, посещу, 
естественно, и Париж…
— О, Париж! — воскликнул Ник. — Я там работал полтора десятилетия назад, 
безвестный инженер! А четыре года назад я приехал туда, чтобы прочитать лекцию 
перед Международным обществом электриков. Я вернулся и — не узнал Парижа моей 
молодости. Как же может изуродовать город всего одно сооружение!
— Догадываюсь, о чем ты говоришь. Вот и я подумал… А не одолжишь ли ты мне одно 
из своих устройств?
Друзья заговорщицки перемигнулись и расхохотались.

— Смеются! — возмущенно пробурчал один из полицейских, спускаясь по лестнице. — 
Все им нипочем!
— Да уж, — веско сказал сержант Маккейн, — а у нас, с тех пор как этот колдун 
объявился в округе, не было ни одного спокойного дня…
— А кто это был с ним? — спросил второй полицейский. — Мне его лицо показалось 
знакомым.
— Марк Твен, писатель, тоже большой, шутник, — с осуждением в голосе ответил 
Маккейн.
— Ну а колдуна, колдуна-то как зовут? — спросил первый.
— Чертова колдуна зовут Тесла! Мистер Никола Тесла!
— Все-то вы знаете, сэр!
Сержант Маккейн самодовольно надул щеки.



Глава 2
В глубине Скалистых гор

Нечто похожее промелькнуло и на лице мужчины, сидевшего перед ноутбуком. Он 
откинулся в кресле, вытянул, потягиваясь, ноги, закинул руки за голову, 
расправил плечи и удовлетворенно произнес:
— Не Марк Твен, конечно, но для первого опыта вполне, — задумался, стер две 
последние строчки, пробежал глазами концовку и с еще большим удовлетворением 
воскликнул: — Так лучше, так намного лучше!
Из иконки в правом нижнем углу дисплея выскочила фигурка почтальона с письмом в 
руках. Мужчина поспешно открыл текст и прочитал послание.

«Всем экспериментаторам планеты — наш пламенный привет! Как успехи?»

Мужчина оттолкнулся ногами и подкатился на кресле к столу у стены, 
заставленному физическими приборами. Два из них, блещущие медью клемм и лаком 
деревянных корпусов, могли бы послужить украшением музея истории электротехники.
 Два других являли достижения современной китайской промышленности. 
Компромиссом между этими приборами, разделенными вековой пропастью, служил 
самописец, выводивший подрагивающим пером линию на движущейся бумажной ленте. 
Линия шла вверх. Мужчина скосил глаза направо, на мелькавшие на небольшом 
дисплее цифры, потом перевел взгляд налево, на мерно колеблющуюся проволочную 
рамку, хмыкнул и вернулся к компьютеру.