А вот насыпан корм для тебя и налита свежая вода.
Он опустил голубку на резной дубовый стол, на котором стояли несколько блюдец с 
пшеном и ячменем и плошка с водой. Вся поверхность стола и дверцы стоявшего 
рядом буфета были заляпаны птичьим пометом.
— Сюда повадились прилетать твои братья и сестры, — пояснил мужчина, — 
некоторые из них даже живут у меня по нескольку дней в холодную погоду. Смотри, 
какие я сделал для них постели, — он показал на ряд плетеных корзин, низ 
которых был выстлан тряпками. — Я их не гоню, и все время подсыпаю им корм. 
Люблю я ваше племя! Вы лучше людей, вы ближе к природе, к Богу. Вы — мои 
единственные друзья, а ты — моя единственная любовь. Но что же ты ничего не 
ешь? Или тебе не по вкусу мое скромное угощение? А хочешь бисквита, сладкого, 
нежного бисквита? Я сейчас распоряжусь!
Он сделал резкое движение, потянувшись к телефону. Ноги его подломились, он 
едва сумел сделать шаг в сторону и рухнул в кресло. Голубка переступила лапками 
и внимательно воззрилась на мужчину круглыми серыми, под стать пятнышкам на 
крыльях, глазками.
— Видишь, какой я стал слабый, — извиняющимся голосом сказал мужчина, — никогда 
не думал, что мой срок придет так рано. Мне казалось, что я всегда буду нужен 
людям, не сам я, конечно, а мои идеи, открытия, изобретения, которые делают 
жизнь людей более приятной, удобной, свободной, насыщенной. И благодарность 
людей, их любовь и восхищение моими деяниями будет столь же вечно питать мою 
жизненную силу. Ан нет! Люди забыли меня при жизни, а те, кто еще помнят, хотят 
от меня только одного — все новых, более мощных и убийственных средств 
разрушения. Зачем мне жить? Полгода назад я расстался с людьми. Я отдал им свою 
последнюю разработку, итог пятидесяти лет работы Временной декодер, 
всего-навсего! А они чуть не рассмеялись мне в лицо, а за спиной крутили 
пальцами у виска Я ушел, ушел от них. И теперь собираюсь продолжить свой путь. 
Но я где-то ошибся в расчетах. Мне осталось одно дело, возможно, самое важное 
дело этого цикла моей жизни, а у меня недостает на него сил. Я мог бы сделать 
его раньше, но оно не таково, чтобы делать его загодя, без сигнала. Я ждал 
сигнала, а силы мои таяли, в результате мы имеем то, что имеем. Такие вот дела. 
Ты улыбаешься?!
Голубка действительно улыбалась, ее глаза смотрели ласково и нежно. Вдруг из 
них полился свет. Мужчина был волшебником света, именно он дал людям свет, 
который заливал теперь города по всей земле, но никогда в своих экспериментах 
он не получал такого сильного, яркого и ослепительного света. И с этим светом в 
его тело вливались силы и бодрость.
Но вот свет погас. Угасла и голубка. Она лежала на боку, не сводя глаз с 
мужчины. Он легко поднялся с кресла, подошел к столу, погладил остывающее 
тельце, нежно провел пальцами по голове, закрывая глаза, как человеку.
— Мы расстаемся ненадолго, — сказал он и продолжил раздумчиво: — Ты ждал 
сигнала, ты его получил. Вместе с энергией, которой должно хватить на 
выполнение последнего дела. Так не будем медлить! — Голос его окреп и зазвенел.
 — Завтра сочельник, наш добрый православный сочельник. Лучшего времени для 
ухода не найти! Я еще успею к праздничному столу у именинника!
* * *
Дороти постучала в дверь номера.
— Это Дороти, горничная, мистер Тесла. Время уборки, — крикнула она.
Стук без крика не имел действия. Крик без стука вызывал неудовольствие. 
Постоялец был строптив и своенравен, все его боялись как огня, даже важный 
метрдотель. Сколько раз ему приходилось полностью менять сервировку стола из-за 
маленького пятнышка на скатерти или севшей мухи! А стол-то отдельный, никто не 
смел за него садиться. Постоялец уже года три не спускался в ресторан, но стол 
для него всегда держали наготове, как и горячее молоко — единственную еду и 
питье, которые он употреблял. Все боялись старика, кроме Дороти. Наверно, 
потому, что ее дед был точно таким же — строптивым, своенравным, придирчивым, 
капризным, крикливым, но при этом очень добрым. Вот и у мистера Теслы уже лежит 
наготове квотер для нее, а если она вдруг вызовет ненароком его неудовольствие 
и он сорвется в крик, то она получит все два.
— Входите, мисс.
Тесла стоял на пороге номера и внимательно всматривался в лицо Дороти, как 
будто в первый раз ее видел. Дороти тоже окинула взглядом постояльца. «А он 
сегодня выглядит много лучше, чем в последние недели, даже вроде бы порозовел. 
Вот ведь старый, а какой элегантный мужчина. Эта белоснежная шелковая рубашка!..
 Дорогущая, наверно! А халат — упасть и не встать! И как выбрит — аж блестит. И 
ведь сам со всем управляется, это в восемьдесят-то шесть лет!»
Тесла шагнул в сторону, сделал приглашающий жест рукой и даже немного наклонил 
голову.
— Присаживайтесь, мисс.
— Нет, спасибо, я лучше постою. А еще лучше — примусь за уборку, у меня много 
работы.
— Вы трудолюбивая девушка. Приступайте. А я с вашего позволения немного 
поболтаю с вами, одинокий, всеми забытый старик. Как вас зовут, мисс?
— Дороти, мистер Тесла.
— Вы замужем? У вас есть семья?
— Да, мистер Тесла, замужем, уже четырнадцать лет. И дети есть, мальчик и 
девочка.
— Очень хорошо. Но почему вы работаете?
— Великая депрессия… С того времени и повелось. А ведь еще родители, мы живем 
вместе. Отец так и не нашел работу.