Глава 6
Орден Пламенного Меча


Когда мир оставлял его одного в лабораториях Манхэттена следовать зову своей 
любви к электричеству, Тесла был самым счастливым человеком на свете. В 1880-е 
годы, время упадка, а также в начале 1890-х он наслаждался этим коротким 
счастьем. Но в 1891— 1892 годах после турне по Америке и Европе с популярными 
лекциями, имевшими невообразимый успех, Тесла за несколько месяцев стал едва ли 
не самым почитаемым ученым мира. После этого жизнь Теслы никогда уже не 
доставляла ему счастливого творческого одиночества.
На сцене он представлял собой фантастическую фигуру — высокий, похожий на цаплю,
 во фраке и белом галстуке, он достигал почти семи футов роста, так как для 
своих опасных демонстраций надевал ботинки на толстой пробковой подошве. Когда 
во время демонстраций его осеняло вдохновение, и так высокий голос Теслы 
поднимался в волнении почти до фальцета. Аудитория, околдованная потоком слов и 
модуляциями его голоса, магией и игрой света, замирала в трансе.
И тогда языка науки становилось абсолютно недостаточно. Тесла описывал 
физические эффекты как поэт, совершенно влюбленный в танец пламени и света. 
Невероятно, но, кажется, для Теслы это было столь же важно, как и импульсы 
творческой энергии внутри него. Однако ни один ученый не смог бы обвинить Теслу 
в просчетах относительно технических деталей.
Несмотря на все фейерверки, философию и поэзию, каждое научное притязание Теслы 
было основано на экспериментах, которые он повторял лично, по крайней мере, 
двадцатикратно. Каждая деталь оборудования была создана по его чертежам и 
обычно изготавливалась в его собственной мастерской. Его демонстрации редко 
повторялись от одного выступления к другому.
В его время явно недоставало точной научной терминологии: сияющий перистый 
электрический разряд в электронной лампе, — Тесла в своих лекциях называл его 
«кистью», — на деле был пучком электронов и ионизированных атомов газа. Тесла 
не объявлял: «А сейчас я опишу циклотрон», поскольку этого слова тогда не 
существовало. Но то, что он описывал и демонстрировал, по мнению знатоков в 
этой области, было предшественником именно циклотрона.
Он не говорил: «Теперь я расскажу о космических лучах» или «Сейчас я опишу 
радиоэлектронную лампу», «Сейчас я опишу рентгеновское излучение». Когда Тесла 
говорил об аудионе, который был вакуумной лампой, в те времена радио 
именовалось «беспроводной передачей», и эта беспроводная передача находилась в 
зачаточном состоянии. Когда Тесла в лаборатории записывал видимый и невидимый 
свет на фотографическую пластину, тогда даже Рентген не знал, как использовать 
рентгеновское излучение и что вообще его можно применять. А когда он создал 
пламя, которое описывал как «горящее без потребления материи и даже без 
химической реакции», возможно, он позволил себе перейти к физике плазмы.
«Явления, на которые мы раньше взирали как на чудеса, явления, которые трудно 
было объяснить, теперь предстали перед нами в ином свете», — говорил Тесла в 
Американском институте инженеров-электротехников. «Искровой разряд в 
индукционном кольце, свечение лампы накаливания, проявления механических сил 
излучений и магнитов теперь уже не остаются вне пределов нашего понимания. 
Вместо прежнего непонимания, наблюдая за этими явлениями, наш ум предлагает 
простое объяснение. И хотя по поводу их конкретной природы мы располагаем лишь 
гипотезами, тем не менее, мы уверены, что истина не сможет оставаться скрытой, 
и инстинктивно чувствуем, что близится заря понимания. Мы все еще восхищаемся 
этими прекрасными явлениями, этими странными силами, но мы больше не 
беспомощны…» [1]
Он говорил о загадочном очаровании электричества и магнетизма, «с их кажущейся 
двойственной сущностью, уникальной среди других сил природы, с их явлениями 
притяжения, отталкивания и вращения, странном проявлении таинственных факторов, 
стимулирующих и возбуждающих ум».
Но как их объяснить?
«Бесконечный мир, с молекулами и их атомами, обращающимися по своим орбитам во 
многом тем же образом, что и небесные тела, несущими с собой, а возможно, и 
вовлекающими за собой во вращение эфир (иными словами, несущими с собой 
статические заряды), — объяснял он, — кажется мне наиболее вероятной точкой 
зрения, которая правдоподобно объясняет большую часть наблюдаемых явлений. Это 
вращение молекул и их частных эфиров вызывает напряжение эфира общего или 
вызывает электростатическое напряжение. Выравнивание (перераспределение) 
эфирного напряжения вызывает другие движения или электрические токи, а 
орбитальные движения производят эффекты электро- и постоянного магнетизма».
Прошло лишь три года с того момента, как, выступая перед той же группой 
специалистов, он представил им систему электропитания, которая должна была 
революционизировать промышленность и принести свет в дома в самых отдаленных 
уголках. Сейчас он описывал свое исследование самой природы электричества 
посредством световых эффектов и эффектов свечения, целиком пленяя своих 
слушателей.
Сцена, на которой он выступал, была освещена светящимися газовыми трубочными 
лампами, часть из которых фосфоресцировала для интенсификации свечения, причем 
для некоторых он использовал урановое стекло. Они были предшественниками