кораблях, так и на наземных станциях, с использованием «аппаратуры, созданной в 
точности по принципам, утвержденным Теслой, — сообщает французский ученый, и 
добавляет: — Необходимо отметить, как прав был Тесла, подчеркивая необходимость 
особо сильных импульсов». Но подобная технология в то время была недоступна, и 
«наибольшие усилия пришлось приложить к огромному увеличению силы» [5]. Первые 
испытания радара на море были проведены в Америке в 1937 году на военном 
корабле «Лири», старом эсминце флота Атлантики, и их успех привел к развитию 
модели XAF. Более поздняя модель к 1941 году применялась на девятнадцати 
кораблях, о чем сохранились записи военного времени.
Одновременно с этой проблемой работала и английская группа ученых, поскольку 
теперь Гитлер угрожал вторжением в Англию. Первый домикроволновой радар, 
установленный для использования британской службой наведения, обладал очень 
большой длиной волн радиопередающей антенны — около 10 метров в длину. Будучи 
несовершенными, эти системы тем не менее заслужили доверие, выигрывая воздушные 
бои. В конце концов был построен достаточно мощный магнетрон, ставший основой 
для всех генераторов, установленных для современного радара, который начал 
действовать в 1940-х годах.
Немецкие ученые тоже разработали некоторую разновидность радара. Таким образом, 
это стало международным достижением, вдохновленным умом Теслы. Хотя официально 
изобретение радара было приписано английскому ученому Роберту Уотсону-Уатту в 
1935 году.
Эта долгая гонка была выиграна как раз вовремя, чтобы помочь спасти Британию от 
разрушения фашистскими бомбардировщиками. Радар стал основным инструментом 
защиты почти любой страны в мире. После войны он охотно применялся 
коммерческими авиалиниями и морскими судами, вскоре став неотъемлемой частью 
исследования космоса.
Д-р Жирардо говорил о том времени, когда Тесла формулировал свои принципы: «Он 
пророчествовал или мечтал, поскольку у него не было возможностей реализовать на 
практике свои изобретения, но можно заметить, что если даже он и мечтал, то он 
мечтал безошибочно» [6].
Когда в 1917 году описание его изобретения появилось в печати, Тесла был в 
Чикаго. Уязвленный, но не разгромленный, он опять сконцентрировался на 
разработке своих более практических изобретений. Еще до того, как он обратился 
к этой прозаической и тяжелой миссии, к тому же столь болезненной для него, 
поскольку она подразумевала долгий период времени взаимодействия с инженерами 
вдали от своих друзей и привычного образа жизни, — один из его прежних 
поклонников, Б.А. Беренд, попросил его принять награду, получение которой все 
остальные инженеры Америки сочли бы за огромную честь, — медаль Эдисона 
Американского института инженеров-электротехников.
Казалось, будто Беренд привел в действие один из гостиничных огнетушителей и 
вместо воды из него хлынул купорос.




Глава 22
Почетный гость


Беренд был выдающимся инженером, и сам был кандидатом на получение медали 
Эдисона. Но и он также остро чувствовал несправедливость, допущенную по 
отношению к Тесле.
Он считал возмутительным то, что человек, создавший современный век 
электроэнергии, со всеми его благодеяниями для людей и промышленности, для 
больших и малых городов по всему миру, теперь должен сражаться, чтобы сохранить 
крышу над головой в гостинице. Возмутительным было также то, что его лишили 
награды и почета за его изобретение радио, тогда как другие превратили его 
изобретения в источник прибыли; и то, что за его исследования молнии ему не 
было оказано никаких почестей, тогда как эти исследования приносили немалую 
прибыль другим; то, что электротерапия, применяемая большим количеством людей 
благодаря его высокочастотной аппаратуре, выросла в целую область медицинской 
технологии, тоже приносившей прибыль, казалось, каждому, но только не 
изобретателю, вопиющей несправедливостью. И всего лишь год назад д-р Эдвин 
Нортруп вернулся к старым идеям Теслы — контуру Теслы, чтобы оснастить им свою 
первую высокочастотную печь, долг, о котором он наконец-то любезно сообщил 
общественности. Инженер Беренд вспомнил лишь о наиболее прозаических 
достижениях Теслы, и этого оказалось более чем достаточно. Он быстро обнаружил, 
что требования Американского института инженеров-электротехников для 
подтверждения права Теслы на получение медали Эдисона по сложности можно было 
сравнить с процессом уговаривания Теслы ее принять. Тесла не хотел этой медали 
Эдисона. Он не собирался ее получать. «Давайте забудем об этом, мистер Беренд,
 — предложил Тесла, — я высоко ценю ваше доброе намерение и вашу дружбу, но мне 
бы очень хотелось, чтобы вы вернулись в комитет и попросили найти другого 
кандидата… Прошло уже почти тридцать лет с того момента, когда я объявил о 
своем вращающемся магнитном поле и системе переменного тока перед всем 
институтом. Мне не нужны их почести, и кто-то еще может оценить для себя их 
пользу» [1]. Задетые «старые раны» источали горечь. Действительно, как 
Американский институт инженеров-электротехников мог быть столь беспечным? Более 
трех четвертых от количества членов этого института, возможно, были обязаны 
своей собственной работой изобретениям Теслы. Поскольку враждебность между