директор ЦРУ Эдгар Гувер считал его «очень желательной частью пейзажа во время 
холодной войны. Такие люди, как он, удерживали эмигрантские общины от симпатий 
к коммунистическим правительствам на родине».
Микола Лебедь, украинец, обвиненный в том, что помогал немецким штурмовикам в 
подавлении военного сопротивления, также находился под защитой ЦРУ. Его нанял 
контрразведывательный корпус армии США, а позднее он стал работать на само ЦРУ. 
В 1953 году американская иммиграционная служба хотела начать расследование 
против Лебедя, однако после вмешательства ЦРУ дело было прекращено.
По словам Гоуды, документы показывают, что американская иммиграционная служба 
не дремала, как долго считалось, и «не ждала, пока запахнет жареным», в течение 
многих лет, в то время как нацистские преступники и им сочувствующие съезжались 
в Америку. Предпринимать что-либо иммиграционным властям сплошь и рядом мешало 
ЦРУ.
Обнародованные сведения также проливают свет на то, как в 1936–1941 годах 
нацистское правительство собрало более 20 млн долларов в иностранной валюте при 
помощи американских банков, в частности Chase National Bank (ныне JP Morgan 
Chase). Комиссионные американских банков составили более 1,2 млн долларов.
Журналисты «Таймс» сказали правду, но отнюдь не всю. Всей правды они, впрочем, 
не знают сами. В послевоенные годы американцы продолжали сотрудничество с 
нацистами, начатое еще до войны. Кого-то, конечно, банально использовали, но в 
общем и целом это было равноправное партнерство. Нацисты передавали американцам 
свой опыт, свои технологии, а власти США соглашались молчать о существовании 
Четвертого рейха на Ледовом континенте. Впрочем, если бы американцы попытались 
«кинуть» своих партнеров, те всяко успели бы обнародовать неприглядные факты о 
том, кто помогал им прийти к власти и поддерживал в годы Второй мировой войны. 
Поэтому зависимость была обоюдной.
Итак, Вашингтон Болл вернулся в США в 1970 году. Означает ли это, что 
антарктическая база нацистов прекратила свое существование? Или он просто ушел 
на пенсию, уступив место кому-то более молодому? Ответ на этот вопрос, опять же,
 находится в компьютерах швейцарских банков. А до них мои ребята добраться еще 
не успели. Поэтому приходилось оперировать косвенными данными.



Куда ушли деньги? Эпизод № 1: ОДЕССА

Слово «ОДЕССА» ничего не скажет большинству из нас. Только русский, услышав его,
 уверенно скажет: «Это крупный порт на Черном море». И лишь редкий человек, 
подумав немного, ответит: «Какая-то эсэсовская организация».
В общем-то, именно он и будет прав. Далеко не все высокопоставленные нацисты 
после поражения Третьего рейха успели выехать в Антарктиду; многим не удалось 
попасть на самолет или подводную лодку, и они остались в Германии, где им 
грозило судебное преследование и даже — вполне возможно — смертная казнь. 
Поэтому уже в 1946 году в Мадриде, где правил союзник Гитлера Франко, была 
создана организация ОДЕССА. В расшифровке эта аббревиатура звучит как Общество 
бывших членов СС. Но члены СС, как мы знаем, бывшими не становятся. И всю 
Европу накрывает тонкая сеть под кодовым названием «Паук», через которую из 
Германии в безопасные страны бегут десятки и сотни бывших эсэсовцев. Приоритет 
отдается тем, кто запятнал себя кровью, и сотрудникам «Аненэрбе» — таким, как 
мой отец. Во главе «Паука» стоял известный диверсант Отто Скорцени. В 
распоряжении Скорцени находились крупные финансовые средства — нацистские 
вклады никуда не делись, — а также множество чистых бланков паспортов других 
государств. Одна только Аргентина передала ему 7 тысяч бланков.
Впрочем, Аргентина и другие страны третьего мира не всегда становятся конечным 
пунктом назначения. Наиболее надежные и проверенные люди переправлялись дальше 
— на ледовый континент. За несколько лет своего существования ОДЕССА вывезла из 
Германии около 20 тысяч человек, и не менее 5 тысяч из них попали в Антарктиду. 
Организация действовала следующим образом: в Германии у нее имелась развитая 
агентурная сеть, располагавшая крупными финансовыми средствами. Деньги шли в 
первую очередь на подкуп оккупационных властей, которые (по крайней мере, в 
западных зонах оккупации) были готовы за приличную мзду сквозь пальцы смотреть 
на то, как бывшие преступники уходят от ответственности. В распоряжении 
организации ОДЕССА имелись также небольшие боевые отряды, которые могли в 
случае необходимости устраивать силовые акции. Впрочем, их действиями старались 
не злоупотреблять, используя только в крайних случаях.
«Спасаемого» обычно переправляли через границу в Швейцарию или в Италию. 
Идеальным вариантом было попасть в Испанию, где нацисты действовали, 
практически не скрываясь. Попав за границу, человек тут же получал иностранный 
(как правило, аргентинский или египетский) паспорт и начинал новую жизнь. У 
Скорцени имелись весьма обширные связи: «спасенные» были обязаны ему жизнью, 
поэтому автоматически становились его агентурой. Так ткалась сеть, которой 
суждено было вскоре опутать весь мир.
Деятельность ОДЕССА пытались расследовать многие журналисты, но практически все 
они потерпели провал. Организация, созданная Скорцени, была гораздо мощнее и 
дисциплинированнее знаменитой сицилийской мафии, а с отступниками поступала не 
менее жестоко. Англичанин Томас Кроувель, посвятивший несколько лет жизни 
изучению деятельности Скорцени и в итоге погибший при невыясненных 
обстоятельствах, писал о ней так:
Эта система действует как прекрасно отлаженный механизм. У него есть свой центр,
 свои руководители, но, даже если вы ликвидируете «голову», все конечности все