Теперь предстояло обеспечить безопасность испытаний. Во-первых, очистить район 
от партизан и местных жителей. Для этого в лесные массивы к югу от города 
Гомель были переброшены три дивизии СС. В течение января-февраля они в основном 
справились со своими задачами. Местное население было угнано в Германию, 
партизаны если не уничтожены, то оттеснены в другие районы Белоруссии. В конце 
концов 3 марта 1944 года атомная бомба (объект «Локи») была доставлена на место 
испытаний. Взрывное устройство установили в глухой болотистой чаще. Неподалеку 
разместили несколько автомобилей, животных, а также барак с политзаключенными. 
Кроме того, эсэсовские саперы возвели еще несколько железобетонных построек со 
стенками различной толщины. Вокруг эпицентра будущего взрыва расставили 
несколько танков, в том числе новейшие «Пантеры» и «Тигры». На место испытаний 
съехались физики — создатели атомной бомбы, руководство «Аненэрбе» и даже сам 
рейхсфюрер СС. Все они, естественно, находились в специально построенном 
бункере в десятках километров от бомбы. Люди в серых костюмах и черных мундирах 
столпились перед пультом, на который выводилась информация с многочисленных 
датчиков.
В 11 часов утра по берлинскому времени бомба была взорвана. Картину атомного 
взрыва мы все многократно видели по телевизору, поэтому описывать атомный гриб, 
думаю, нет совершенно никакого смысла. Разрушения были ужасны; в радиусе 
нескольких километров лес был спален начисто и, если бы не глубокий снег, пожар 
начал бы распространяться и дальше. От людей и животных остались лишь 
обугленные скелеты; железобетонные сооружения, однако, уцелели, хотя и не в 
лучшем виде. Танки, несмотря на оплавленные детали, пережили огненное крещение 
неплохо. Адольф Ойле так описывал эту картину со слов своего отца, побывавшего 
на следующий день в районе взрыва:
Я не знаю, с чем сравнить этот лес. Здесь словно произошло столкновение двух 
стихий — льда и огня. Уже за много километров до эпицентра на снегу лежит 
черная гарь; потом снег исчезает вовсе, и из обугленной земли торчат скелеты 
деревьев — переломанные, поднявшие ветви к небу, словно в агонии. Здесь есть 
только два цвета: черная земля и белое небо. Почва все еще теплая, падающий на 
нее снег мгновенно тает и превращается в черные лужи. Из всех картин ада, 
которые мне приходилось видеть в своей жизни, эта была самой достоверной.
Все находились под сильнейшим впечатлением от увиденного — даже физики, которые,
 по идее, должны были знать об эффективности собственной разработки. Разумеется,
 ни эсэсовцы, ни ученые не полезли в эпицентр взрыва — туда отправили солдат 
штрафных частей, которым пообещали свободу. После того как те вернулись с 
образцами и фотоснимками и подробно описали увиденное, их немедленно 
расстреляли и захоронили здесь же, в братской могиле.



СМЕРТЬ В СЕРИИ

Рассказ Ойле-младшего был настолько ярок, что я по возвращении домой решилего 
проверить—хотя бы по косвенным данным. Самой главной и очевидной зацепкой были 
три эсэсовские дивизии. Частей СС на тот момент было еще не так много, и 
отследить боевой путь каждой из них не составляло особого труда. Так что уже 
через пару часов я смог уверенно сказать: да, три дивизии — одна полицейская и 
две панцергренадерские — были зимой 1943–1944 годов переброшены в тыл немецких 
войск, в район Гомеля. Обычно эту переброску — довольно странную, учитывая, что 
на фронте катастрофически не хватало сил — объясняют двумя моментами. Во-первых,
 дивизиям якобы нужно было отдохнуть. Но до этого они находились на довольно 
спокойных участках фронта, и отдыхать им было вроде не от чего. Во-вторых, они 
были задействованы в борьбе с русскими партизанами. Вот это ближе к истине. Но 
если б речь шла об обычных операциях против партизан, такой концентрации войск 
не требовалось; бросать три дивизии в один небольшой район — сумасшедшая 
расточительность.
Еще одно доказательство мне удалось обнаружить немного позднее и в общем-то 
случайно. Если помните, в 1986 году на Украине произошла авария на 
Чернобыльской атомной станции. Ветер понес радиоактивную пыль на Белоруссию и 
Польшу. И ученые, замерявшие радиационный фон в окрестностях Гомеля, обнаружили 
странную аномалию: наряду со свежим излучением наблюдалось старое, остаточное, 
как от давнего взрыва. Кто-то попытался поднять тему про более ранние аварии, 
но исследования моментально дали поразительные результаты: «старый» фон 
относится к первой половине сороковых годов! Такого быть, по мнению ученых, 
просто не могло, поэтому про данный феномен предпочли забыть. По принципу: «Не 
могло быть — значит, не было». Очень хорошая логика, прекрасно помогает в жизни.
 Жаль, что я так не умею.
Но вернемся к рассказу Адольфа Ойле. Успешные испытания вызвали небывалый 
энтузиазм в руководстве Третьего рейха. Германская пропаганда и раньше 
упоминала о «чудо-оружии» гигантской разрушительной силы, которое скоро получит 
вермахт — теперь же эти мотивы зазвучали еще громче. Обычно их считают блефом, 
однако для таких выводов нет оснований. Германская пропаганда не блефовала — 
она лишь изредка приукрашивала действительность. Уличить ее в крупной лжи по 
вопросам «чудо-оружия» дока не удавалось. Пропаганда обещала реактивные 
истребители — самые быстрые в мире. И уже в конце 1944 года сотни 
«Мессершмиттов-262» патрулировали воздушное пространство рейха. Это сулило 
врагам ракетный дождь. С осени того же года десятки самолетов-снарядов «Фау» 
ежедневно обрушивались на английские города. Так с какой стати считать блефом 
обещанную атомную бомбу?