Собственно, больше смотреть там было нечего. Дом был самым обычным старым домом,
 построенным примерно в середине XIX века, и полностью соответствовал стилю 
старой доброй Европы. Во время Второй мировой войны городок не бомбили, и дом 
остался почти таким, каким и ?ыл построен с самого начала. Присев на скамейку 
напротив дома, фон Нотцинг радостно подмигнул мне.
— А теперь мой сюрприз, — сказал он, доставая из кармана широкой куртки 
какие-то распечатки. — Это не что иное, как фотокопии нескольких писем нашего с 
вами экстрасенса Адольфа Гитлера. Среди прочего там есть и то, что напрямую 
касается дома, который мы с вами видим.
Я взял листы и просмотрел их. В одном из писем, датированных 1938 годом и 
адресованных некоему (или некой?) Т. У., собственным неразборчивым почерком 
Гитлер писал дословно следующее:


Я не люблю и никогда не любил этот дом. Большой и тяжелый — изнутри и снаружи, 
— он всегда давил на меня и заставлял чувствовать глубокое раскаяние и вину 
непонятно в чем. Несколько раз я испытывал глубочайшие приступы ужаса, во время 
которых мне хотелось бежать оттуда подальше. Мне казалось, что ежечасно кто-то 
наблюдал за каждым моим шагом, особенно это повторялось со мной на самой 
верхней и самой нижней площадках лестницы — возле чердака и возле с подвала. Из 
угла окна моей комнаты я явно видел полуотбитую лапу каменной горгульи, 
свешивающуюся с конька крыши вниз и словно пытающуюся ухватить меня, когда я 
ложился спать. В детстве это очень пугало меня, да, признаться, мне и сейчас не 
по себе, когда я вспоминаю о ней.


Я перевел взгляд с листа на дом, затем посмотрел на фон Нотцинга.
— Вы тоже заметили это, Кранц? — спросил он, улыбаясь. — На коньке крыши дома 
никакой горгульи нет. И никогда не было — я узнавал в архивном отделе ратуши. 
Там хранятся первоначальные планы постройки большинства домов. Этот дом 
строился без украшений.
— Но зачем Гитлеру врать? — спросил я. — Горгулья — это не случайный эпизод. По 
его словам, она преследовала его все детство, и он не мог ее просто выдумать.
— Не мог, — согласился барон. — Фотокопии этих писем попали ко мне по чистой 
случайности совсем недавно, и в прошлый мой визит сюда мне не хватило времени 
проверить в архивах ратуши планы всех домов. А если бы я сразу сказал вам об 
этом, вы бы мне не поверили. Ведь лучше, — добавил он, поднимаясь со скамейки, 
— единожды увидеть собственными глазами. А теперь давайте отправимся в 
архитектурный архив и найдем там дом со страшной горгульей, если, конечно, его 
план еще сохранился.



В поисках горгульи

Вам кажется, что работать исследователем очень интересно и увлекательно? Без 
сомнения, это так. Иногда. Ведь на самом деле слишком много времени приходится 
просматривать огромную массу ненужной информации и отбрасывать в сторону сотни 
тысяч ненужных слов и цифр, чтобы найти лишь несколько, необходимых для того, 
чтобы идти дальше. И избежать этого невозможно.
Целых два дня мы копались в архитектурных планах домов Браунау-на-Инне. 
Бургомистр отнесся к нашей просьбе очень настороженно и попросил ничего не 
выносить из архива и даже не копировать. Мы заверили его, что нам требуется 
только следующая отправная точка в нашем исследовании и никаких точных данных 
или планов копировать не собираемся. О теме исследования мы, естественно, 
распространяться не стали.
К концу второго дня стало ясно, что, по крайней мере по данным старых и даже 
новых документов архива, никаких домов с готическими украшениями — кроме одной 
из небольших церквей, построенных в конце XX века под старину, — в 
Браунау-на-Инне никогда не было.
Выходя из архива, мы были более чем озадачены. Я был настолько обескуражен 
неудачей и очередной загадкой, которую, судя по всему, разгадать не удастся, 
что забыл даже попрощаться со служащей архива. А вот барон фон Нотцинг не забыл.
 С присущим ему обаянием он заговорил с пожилой фрау, кутавшейся в теплый 
платок.
— Скажите, пожалуйста, — вежливо поинтересовался барон, — а насколько полный 
перечень архитектурных документов у вас хранится?
— О, очень полный. Мы храним даже планы разрушенных и снесенных домов, 
поскольку это требуется по правилам. Мы предоставляем информацию и выписки 
только с разрешения городских властей или лично бургомистра. И изъятий 
документов у нас почти не бывает, — добавила хранительница задумчиво.
— Почти? — обернулся уже почти распрощавшийся фон Нотцинг.
— Да.
Мне показалось, что фрау уже пожалела о своей болтливости.
— Что вы имеете в виду? — быстро спросил я, заходя в атаку с другого фланга.
— Ну, несколько лет назад у нас была изъята папка, касавшаяся одного из 
довольно старых домов, построенных еще в середине XVIII века. Он сгорел в конце 
1940-х годов и почти полностью был разрушен. Возможно, поэтому документы изъяли.