Вряд ли человек, знавший обо всём заранее, отреагировал бы таким образом. Хотя, 
возможно, это был и спектакль — Гитлер был непревзойдённым актёром.

Возможно… Но на этом история не кончается. Эльзер, (как нас пытаются убедить — 
невольный пособник гестапо, клюнувший на обещание свободы, а затем жестоко 
обманутый) не выдвигал против нацистов никаких обвинений. Это ещё можно как-то 
объяснить. Но дело в том, что Эльзер, фактически, искренне
хвастался
своим террористическим покушением. Сегодня мы могли бы предположить, что это 
следствие «промывания мозгов». Но в 1939 году соответствующие техники ещё не 
были разработаны.

Если, вслед за Ширером, сравнить это событие с поджогом Рейхстага, возникает 
ещё один вопрос. В 1933 г. нацисты использовали для этой грязной работы почти 
слабоумного Маринуса ван дер Люббе. Подобные люди не могут позже выступить с 
разоблачениями, поскольку едва ли сознают, что делают. Но Эльзер, хотя и не 
блистал особым интеллектом, вовсе не был вторым ван дер Люббе. К тому же есть 
огромная разница между простым поджогом и установкой бомбы с часовым механизмом.
 Эльзер был искусным столяром-краснодеревщиком, квалифицированным электриком и 
вообще мастером на все руки. Всё это нужно принимать в расчёт независимо от 
того, считаем ли мы, что он установил бомбу по указке гестапо, выполнял задание 
британской разведки или действовал по собственной инициативе.
Тогда и позже были надёжные свидетели, относящиеся к заговору совершенно 
серьёзно. Ганс Гизевиус, высокопоставленный чиновник прусского министерства 
внутренних дел, питавший стойкое отвращение и к Гитлеру, и к Гиммлеру, 
утверждал в Нюрнберге, что был доволен отсутствием среди заговорщиков хотя бы 
одного нациста. Это интересное свидетельство, к тому же данное человеком, всеми 
силами стремящимся представить своих заклятых врагов парой злостных интриганов. 
Но ещё больше интересного поведал генерал СС Вальтер Шелленберг. В Нюрнберге он 
заявил, что читал записи допросов Эльзера, проведенных с использованием 
наркотических средств и гипноза. Эти материалы, а так же допрос обвиняемого 
самим Шелленбергом, убедили последнего в подлинности покушения. В том же 
убеждает и логический анализ. Разве возможно, чтобы «der treue heinrich» 
(Гиммлер) стал бы подвергать реальной опасности жизнь того, кто придавал смысл 
его собственному существованию? Ведь бомба в любом случае была настоящей и 
находилась всего в нескольких футах от места, где Гитлер произносил речь. А 
если он, как предполагает даже Буллок, о заложенной бомбе не знал, то как его 
убедили скорее закончить речь, а затем уехать, не оставшись на традиционный 
вечер воспоминаний? Общеизвестно невероятное упрямство Гитлера. Мы не 
располагаем ни одним примером того, чтобы он, приняв какое-то решение, потом 
его изменил. Учитывая это, стала бы боготворившая Гитлера нацистская верхушка 
пытаться его переубедить, имея в запасе каких-то двадцать минут?
Даже если проигнорировать все эти моменты, остаётся вопрос: какими мотивами 
руководствовались предполагаемые организаторы взрыва? И Буллок, и Ширер с 
разной степенью уверенности полагают, что всё было задумано для того, чтобы 
прибавить Гитлеру популярности. Но Гитлер уже был популярен, причем настолько, 
что это не сулило миру ничего хорошего, а также делало подобные рискованные 
PR-акции совершенно ненужными. Ещё важнее то, что на следующий день из всей 
подконтрольной нацистам прессы сообщение о случившимся поместила только одна 
газета. Вряд ли такое возможно, если акция преследовала цель вызвать у масс 
сочувствие к фюреру и тем самым прибавить ему популярности. Ширеру тогда 
реакция газет показалась «странной». Точнее было бы сказать «непостижимой» — по 
крайней мере, если мы считаем взрыв в Бюргербрау провокацией. Наконец, зачем 
Гиммлеру, прежде чем представить Эльзера, ждать две недели? Быстрый арест 
выглядел бы куда эффектнее.
И, тем не менее, даже согласившись с Гизевиусом, Шелленбергом и, естественно, с 
самим Эльзером, что покушение было подлинным, мы столкнёмся с обстоятельствами, 
которые кажутся, мягко говоря, странными. Попытку Гиммлера обвинить во взрыве 
британскую разведку можно не принимать всерьёз. Но как объяснить то, что Гитлер 
уехал раньше обычного? Было ли это простой случайностью? Или, как он заявил, 
вмешательством Провидения?
А может быть, это было чем-то ещё?
Есть другое объяснение, которое полностью игнорируют официальные историки. 
Гитлер обладал даром предвидения. Он мог, в определённой степени, заглядывать в 
будущее.




2


Мир предсказаний


То, что дар предвидения реально существует, предполагали задолго до 1939 г. 
Изучение этого дара составляло важную часть деятельности «Общества психических 
исследований», основанного в Британии ещё в 1882 г., а в 1885 г. появившегося и 
в Америке. Статистический анализ этого явления ведётся с 1933 г., когда доктор 
Дж. Б. Райн, глава факультета парапсихологии Дюкского университета в Северной