его вытащили, и в завязавшейся борьбе кто-то ударил золотой табакеркой Павла в 
висок, отчего он упал. Потом на шею ему набросили шарф и задушили.
Ни один человек из приближенных и охраны царя не тронулся на его защиту. А 
кое-кто просто-напросто бежал, как, например, любимец императора граф Иван 
Павлович Кутайсов. Был приказ арестовать его и певицу Шевалье, его любовницу. 
Накануне вечером за ужином она пела перед императором. Но в замке Кутайсова не 
нашли и решили, что он у своей пассии. Пронырливый Фигаро, как называли этого 
бывшего брадобрея, сделавшего головокружительную карьеру при дворе, скрылся из 
замка по потайной лестнице. В панике, без башмаков и чулок, в одном халате и 
колпаке он бежал по городу и укрылся в доме графа С. С. Ланского, который, как 
человек благородный, не выдал его.
Наутро был провозглашен манифест о восшествии на престол Александра I.
На следующий день после убийства Павла I последовала последняя сцена 
трагического спектакля. Проститься с мужем явилась императрица Мария Федоровна. 
Опираясь на руку Муханова, она направилась к роковой комнате, за нею следовал 
ее сын Александр с женой Елизаветой, а графиня Ливен несла шлейф. Приблизившись 
к телу покойного, императрица остановилась в глубоком молчании. В немом 
оцепенении стоял и Александр Павлович. Посмотрев на изуродованное лицо своего 
отца, накрашенное и подмазанное, он был поражен его видом. Тогда 
императрица-мать обернулась к сыну и с выражением глубокого горя сказала: 
«Теперь вас поздравляю — вы император». При этих словах Александр, как сноп, 
повалился без чувств, так что присутствующие на минуту подумали, что он мертв. 
Его отнесли в комнату и вызвали придворного врача.
Войдя в комнату, где, как думал врач, в беспамятстве лежит наследник, он увидел 
такую картину: Александр сидел обнявшись с женой, и оба горько плакали. 
Александр прямо объявил заговорщикам, устранившим Павла, что не может взять на 
себя бремя царствования. «Ведь все скажут, — в ужасе твердил он, — что убийца — 
это я». (Отчасти так и было — ведь он знал о заговоре, хотя непосредственно в 
убийстве не участвовал.) Глава заговорщиков граф Пален потратил немало сил, 
чтобы уговорить Александра, заявив ему: «Полноте ребячиться, идите и 
царствуйте».
В 70-м катрене шестой центурии Нострадамус предрекает:


Мир возглавит вождь, великий Хирен,
Боле всех любим народом будет,
Слава его к небесам взовьется,
И присвоят ему титул Победителя.


Слова эти были написаны за 240 лет до восшествия Александра I на престол.
Через шесть месяцев после убийства отца новый император Александр I 
торжественно въехал в Москву. Здесь по давнему обычаю состоялась его коронация. 
Толпы народа приветствовали своего царя-батюшку. Люди бросались на колени, 
исступленно целовали его сапоги и ноги его коня. Это походило на безумие. 
Молодой царь приветствовал толпу, силился улыбаться, но наедине с самим собой 
часто впадал в такое уныние, что врачи боялись за его рассудок.
Очевидец торжеств коронации писал, как новый царь «шел по собору, 
предшествуемый убийцами своего деда, окруженный убийцами своего отца и 
сопровождаемый, по всей видимости, своими собственными убийцами».
Угрызения совести, горечь упреков самому себе мучили его все больше. И все 
больше с годами проявлялись у него мистические настроения. Он стал знаться с 
гадалками и ворожеями, встречался с квакерами, молился с ними и, как и они, 
верил в духовное совершенствование человека. По душе ему было и то, что 
молились они без алтарей и образов, без пения и музыки, не признавали никаких 
церемоний, обрядов и таинств.
Он начал посещать радения ясновидящей Е. Ф. Татариновой. Знаменитая тогда 
пророчица, возглавлявшая секту хлыстов, своими откровениями приводила царя «в 
сокрушение, и слезы лились по лицу его».
Словом, религиозное рвение Александра I, с годами развившееся, было, несомненно,
 следствием убийства отца и его участия в этом злодеянии. Проще говоря, он 
стремился искупить вину и замолить грех. Недаром он скажет: «Я должен страдать, 
ибо ничто не может смягчить моих душевных мук». Он не сказал «угрызений 
совести», что было бы точнее.
Уставший, разочарованный невозможностью сочетать власть и человечность, 
угнетенный от сознания отцеубийства, недоверчивый, отрешенный от света, царь 
жил затворником. Он говорил: «Провидение послало мне суровое испытание в этом 
году. Вера повелевает нам подчиниться, когда рука Божия наказывает нас: 
страдать не жалуясь — вот что Бог предписывает нам». Вот почему на все 
донесения о заговоре против него он, как фаталист, отвечал: «Предадимся воле 
Божией!» И то и дело повторял: «Я решил отречься и жить как частное лицо».
Царствовал он с 1801 по 1825 год. Это время отмечено началом, вернее, попыткой 
коренных преобразований в России. Всю жизнь Александр I носился с идеей отмены 
крепостного права, думал о заведении в России конституции, но так и не рискнул 
встать на путь радикальных реформ. Не сумел он и совместить — о чем мечтал — 
власть и человечность, эти два несовместимые начала. Отчего пережил драму 
мятущейся души и остался в русской истории трагической фигурой. А. И. Герцен 
очень точно назвал Александра I «коронованным Гамлетом». Вместе с тем проводил 
активную внешнюю политику, вел успешные войны с Турцией и Швецией. Был 
руководителем антифранцузской коалиции европейских держав и во главе союзных