дивном полете лотарингских дроздов. Это будет ваш последний вояж. Об этом 
сказано в пятьдесят пятом катрене третьей центурии:


Король одноглазый теперь опечален:
Великий Блуа его друга убил.
Законы страны и двора горевали;
Всю Францию надвое гнев разделил.


Пророчество Нострадамуса исполнилось. Генрих III, став королем, примет решение 
убить Генриха Гиза и его брата Людовика, кардинала Лотарингии, во время 
заседания Генеральных штатов в Блуа, что и осуществится 23 декабря 1588 года.
Герцог Гиз побледнел.
— Не могли бы вы сообщить нам, каково будущее Парижа? — озорно встрял в 
разговор шут Брюске.
— Вот вопрос, который мне нравится. — Нострадамус задумался. Затем, вздохнув, 
продолжил: — Я вижу кровь, много крови. Она на дверях, ведущих в королевский 
дворец. Слышу звяканье мушкетов и аркебузов. Вижу пылающие костры, пожары, горы 
трупов на улицах, словно городом внезапно завладела чума. Повсюду убивают. 
Париж раскололся надвое. Братья идут друг против друга. Но всех их ждет скорая 
смерть. И повсюду — зловещая тишина, предвещающая разгул большого террора.
Екатерина Медичи со страхом спросила:
— Неужели все это правда?
— Увы, — ответил маг. — Настолько же верно, как и убежденность, что когда-то 
все троны королей исчезнут в хаосе наступившего Апокалипсиса. И что люди в 
будущем увидят, как разъезжают по улицам экипажи без лошадей и как взлетит, 
осуществляя мечту Икара, в небо человек…
Вниманием всех вновь завладел Генрих II:
— Досточтимый Игнатий Лойола, глава ордена иезуитов, написал нам, что вы со 
своим искусством магии представляете для нас большую опасность. Он требует 
провести над вами показательный судебный процесс и осудить за колдовство. Но я 
человек великодушный и отказал ему в просьбе. Дарую вам полную свободу. Однако 
имейте в виду — теперь вам придется на деле доказывать, что вы человек честный 
и не являетесь посланником сил зла.
Королева спросила:
— Ваше величество, не позволите ли мне продолжить беседу с мэтром 
Нострадамусом?
— Как вам будет угодно, мадам, — ответил король. Нострадамуса проводили в 
«рабочий кабинет» Екатерины Медичи. Он оставался наедине с королевой не один 
час. Они обсуждали вопросы астрологии и прорицаний.
В конце беседы Екатерина предложила ему поселиться в парижском дворце 
архиепископа. Сюда ему и был прислан гонорар — в бархатном кошельке сто крон от 
короля и еще тридцать от королевы. Сумма не такая уж большая, если учесть, что 
одна дорога до Парижа обошлась ему в сто крон.
В Париже с ним произошел такой случай. Как-то ночью его разбудил стук в дверь. 
Перед Нострадамусом стоял юный паж одного знатного семейства. Молодой человек 
молил провидца помочь найти потерявшуюся собаку хозяина, любимого охотничьего 
пса.
— Не тревожься, — успокоил его Нострадамус. — Ступай по Орлеанской дороге. Там 
ты встретишь человека, который ведет твою собаку на поводке.
Паж бросился на Орлеанскую дорогу и там, как и предсказал маг, увидел собаку, 
которую вел на поводке слуга. Слух об этом происшествии облетел весь Париж, еще 
больше повысив авторитет ясновидца.
Однажды в королевском замке в Блуа, куда королева пригласила Нострадамуса, она 
попросила его составить гороскопы на всех ее детей. Он исполнил просьбу. 
Предсказал, к удивлению Екатерины, что все ее сыновья станут королями. Не 
сказал лишь о том, что всех их ждет трагическая судьба…
Не сулило ничего хорошего будущее и ему самому. Дело в том, что он получил 
предупреждение от одной женщины, что инквизиция все же намерена допросить его 
относительно тайн его колдовства. От греха подальше Нострадамус решил поскорее 
убраться из Парижа и вернуться в Салон.
Между тем приближался день назначенного в столице рыцарского турнира. Он был 
организован в честь предстоящего бракосочетания двух пар — сестры короля 
Маргариты с герцогом Савойским и его же дочери с королем Филиппом II Испанским 
(на свадьбе присутствовал представитель жениха).
Вопреки предостережениям, Генрих II решил принять участие в состязании. И вот 
28 июня 1559 года тысячи гостей, желавших полюбоваться поединками между самыми 
доблестными рыцарями, собрались в предместье Парижа на улице Сен-Антуан. Турнир 
должен был продлиться не один день. Кульминацией состязания стал три дня спустя 
поединок между самим королем Генрихом II и молодым капитаном королевской 
шотландской гвардии графом Габриэлем Монтгомери.
Король выехал верхом, пишет очевидец — епископ Троа, на великолепном боевом 
коне, в полном рыцарском облачении и с огромным щитом с изображением льва. Одет 
он был в черно-белые цвета. В эти же цвета была наряжена и Диана де Пуатье — 
любовница короля, восседавшая в ложе рядом с королевой. Генрих улыбался своей 
многолетней возлюбленной. Он хотел принести победу к ногам своей дамы, чтобы 
она гордилась им, — на турнире не было равных ему в конных поединках на копьях.
Первая схватка окончилась вничью, и Генрих потребовал провести повторный бой. И 
он начался, вопреки желанию, как потом утверждали, противника Генриха. Публика