этой жизни) была уведена из дому «недостойным» и «неподходящим» человеком 
(нынешним отцом Билли). Безусловно, это была ревность. Однако любовь священника 
к своей сестре была очень глубока из-за того, что они были любовниками во 
Франции, а также сыном и матерью в Египте. Через эту ревность трудно было 
переступить как отцу, так и сыну. Карл утверждал, что их брак был идеальным до 
появления сына — Билли. Наконец Карла перевели по работе в Чикаго! Очевидно, 
проблемы лучше всего могли разрешиться в том же месте, где они и зародились.
Пройдут годы, и Билли подтвердит правдивость сценариев, почерпнутых Эдгаром 
Кейсом из Хроник Акаши. При чтении было сообщено, что во время жизни в 
Диарборне Билли как священник помогал поселенцам. Когда в седьмом классе 
чикагской школы Билли проходил по программе историю продвижения на Запад 
американских первопроходцев, то поразил учительницу-монахиню знанием предмета. 
На одном из уроков речь шла об одном священнике, который помог вождю индейцев, 
предотвратив бойню. Внезапно Билли выкрикнул имя этого вождя. Его ответ изумил 
монахиню, так как имя индейского вождя, хотя и было известно ей, не упоминалось 
в школьном учебнике. На вопрос, откуда он это узнал, Билли ответил, что сам был 
священником и жил в этой части страны. И хотя ответ мальчика был верным, его 
объяснение осталось совершенно непонятным монахине.
До конца своих дней Анна пыталась поделиться с остальными всей информацией, 
которую ей удалось получить благодаря чтениям Эдгара Кейса. Получив сведения из 
первых рук, она стала горячим пропагандистом целительных чтений. Ей 
представилась возможность заботиться об ухудшающемся здоровье родителей. 
Возможно, диарборнский цикл, где она "ухаживала за страждущими", вновь стал 
проигрываться в жизни Анны. Возможно, она хотела преодолеть привычку заботиться 
лишь о своих нуждах, выработавшуюся все в том же Диарборне. А возможно и по 
обеим этим причинам, Анна стала трогательно ухаживать за престарелыми 
родителями до самой их смерти. Позже она так же заботливо отнеслась к своему 
третьему мужу и старшей сестре, Вере, когда те состарились и стали болеть. Она 
могла неотрывно находиться возле беспомощного человека по двадцать часов в 
сутки!
У нее никогда не возникало никаких сомнений по поводу ценности материала, 
полученного при чтениях. Всю свою жизнь она испытывала ощутимую помощь от 
информации, которая сказывалась не только в улучшении ее физического состояния, 
но и в том, что ей удалось исправить взаимоотношения с близкими людьми. Ее 
отношение к себе, к Роберту и даже к Алану приняло совершенно иную окраску 
благодаря чтениям, полученным от Эдгара Кейса. И все же самые трудные 
взаимоотношения существовали между Анной и Верой. Они вызвали первые трудности 
в жизни Анны и были разрешены последними — процесс занял около семидесяти лет.
В 1946 году психолог Джина Серминара стала собирать информацию по реинкарнациям 
из файлов Эдгара Кейса. Это исследование завершилось написанием бестселлера 
"Many Mansions" ("Многие обители"). Доктор Серминара живо заинтересовалась 
взаимоотношениями между Анной и Верой. Вот выдержка из письма, которое прислала 
Анна седьмого августа 1946 года в ответ на запрос исследовательницы:
Дорогая Джина, думаю, что выполню вашу просьбу наилучшим образом, если 
представлю себе, как разговариваю с вами. Моя орфография сильно хромает, и я 
давно уже не писала, но ничего — берусь за перо!
Дисгармония между нами [Верой и мной] возникла с самого раннего возраста. 
Первый инцидент, о котором я помню, произошел тогда, когда мне было восемь лет, 
а Вере четырнадцать. Две кузины (девочки примерно наше го возраста) гостили у 
нас несколько дней. Думаю, что дети нередко ссо рятся, но этот случай 
запомнился мне навсегда. Всякое внимание ко мне с их стороны настолько 
досаждало Вере, что она стала дразнить девочек ка кими-то придуманными вещами: 
она притворялась, что собирается уйти ку да-то, или говорила, что у нее есть 
игрушки, которыми она разрешит иг рать только в том случае, если кузины 
перестанут общаться со мной. Тогда я не была ей ровней и Вера легко добивалась 
чего хотела. Не помню, чтобы я испытывала в то время антагонизм по отношению к 
Вере, но всегда чувст вовала себя обиженной и побежденной — играла 
одна-одинешенька и мне было очень жалко саму себя. Зависть казалась мне в то 
время каким-то непонят ным чувством… Мама же заняла такую позицию, что 
старалась не вмешива ться в наши ссоры, надеясь, что мы сами утрясем все 
недоразумения.
После моего развода [с Робертом] и перед тем как я вышла замуж [за Алана], мы с 
Верой проведи три зимы под одной крышей. С этих пор в наших взаимоотношениях 
появилась новая характерная черта. Она чувствовала себя вправе пользоваться 
любой моей вещью, словно та принадлежала ей. Вначале она делала это без моего 
ведома, но затем Веру перестало интересовать, известно ли мне что-нибудь об 
этом или нет…
Вообразив, что я отняла у нее Алана (хотя, согласно чтению, это было не совсем 
так). Вера решила, что вправе забирать у меня все, что ей приглянется. Совесть 
ее никогда не беспокоила… Я твердо верю, что вы полнила свои обязательства [по 
отношению к Алану] в этой жизни. Но этого я не могу сказать по отношению к Вере.
 Вот почему мое сообщение является полным лишь до сегодняшнего дня, возможно, 
не полным, но удовлетвори тельным… я надеюсь…
Случай 1523-11, Файл отчетов.
Позже Вера вышла замуж, но ей не повезло в браке. Ей пришлось возвратиться в 
родительский дом. Однако когда здоровье родителей стало ухудшаться, именно Анна 
взяла на себя всю работу по уходу за ними. Несмотря на все переживания, Анна 
решила воспользоваться ситуацией, чтобы попытаться наладить свои отношения с 
Верой. Благодаря большим усилиям с обеих сторон, их взаимоотношения стали 
«сносными». Чувство взаимного недоверия и вражды стало покидать сестер. И все