человека необходимо избавиться.
Сурово каралась и супружеская измена: пострадавший муж имел право убить 
обидчика, ударив его камнем по голове, а в некоторых племенах ответственность 
вместе с обидчиком несла и его жена, так как майя считали, что будь она хорошей 
женой, то ее муж не совершил бы такой роковой ошибки.



Тринадцать уровней рая и девять уровней ада

У всех первобытных народов представление о мире было тесно замешано на религии, 
и мы потому не будем разделять эти две темы. К сожалению, все крупнейшие 
библиотеки майя были уничтожены испанцами, и до нас дошло всего три книги, из 
которых весьма сложно составить полноценное представление о воззрениях целого 
народа. Тем более, как известно, в майянском обществе царила свобода слова, и 
мнения отдельных авторов могли не совпадать как с воззрениями общества, так и с 
точкой зрения властной верхушки.
Книги майя – это длинные полосы коричневой бумаги, покрытые слоем белого гипса 
и сложенные гармошкой. Насколько нам известно, в майянских библиотеках были и 
исторические хроники, и предсказания, и тексты песнопений, и поэзия, и 
родословные, и научные трактаты. Те три книги, которые дошли до нас, содержат 
лишь описания ритуалов, вернее, зависимость их от астрономических наблюдений. И 
эти книги являются весьма поздними компиляциями. «Дрезденский кодекс», о 
котором мы уже говорили, имеет высоту 20 сантиметров и длину 36 метров. Часть 
специалистов относит его написание к постклассическому периоду и считает, что 
его автор или авторы жили на территории штата Кампече, другие же относят кодекс 
к Чичен-Ице периода тольтекского владычества. Еще две книги – «Мадридский 
кодекс» и «Парижский кодекс» (последний представлен лишь несколькими 
фрагментами) – гораздо беднее по оформлению, чем «Дрезденский», и относятся к 
более позднему периоду.
Основную массу книг приказал уничтожить обильно цитируемый в этой книге епископ 
де Ланда. Он писал: «Мы нашли большое количество книг, и, так как в них не 
содержалось ничего, кроме суеверий и дьявольского соблазна, мы сожгли их все, о 
чем индейцы страшно сожалели». Произошло это в июле 1562 года, в Мани, и этот 
акт вандализма можно по праву сравнить с сожжением Большой библиотеки в 
Александрии. Приказанием одного мракобеса были стерты с лица земли 
свидетельства существования целой цивилизации.
Также весьма «прославился» епископ Мексики Хуан де Сумаррага, который 
похвалялся, что уничтожил 20 000 идолов и 500 индейских храмов. В ноябре 1530 
года он сжег принявшего христианство ацтекского аристократа, обвинив его в 
возврате к поклонению богу дождя. А спустя несколько лет на рыночной площади в 
Техкоко он устроил костер из трудов по астрономии, рисунков, рукописей и 
иероглифических текстов, которые конкистадоры силой отбирали у ацтеков в 
течение предшествующих одиннадцати (!) лет. Вместе с дымом от этой сокровищницы 
знаний рассеялись и надежды человечества на то, что когда-нибудь мы сможем 
излечиться от коллективной амнезии.
Существует некоторое количество литературы периода времени испанского 
завоевания, частично написанное испанцами со слов индейцев, частично самими 
индейцами латинским шрифтом. Этому, как ни странно, мы во многом обязаны все 
тому же де Ланда, в котором после сожжения книг произошел перелом, и он 
потратил много сил, чтобы зафиксировать уничтоженную им ранее культуру.
Также весьма многим мы обязаны летописцу Бернардино де Саагуну, 
монаху-францисканцу. Крупный лингвист, он «разыскивал самых знающих и старейших 
туземцев и просил их изобразить при помощи ацтекского иероглифического письма 
то, что они могли ясно вспомнить из истории ацтеков, их верований и сказаний». 
Таким образом Саагун сумел накопить подробнейшую информацию в области 
антропологии, мифологии и истории древней Мексики, которую в дальнейшем изложил 
в двенадцатитомном ученом труде. Этот труд, увы, был запрещен и уничтожен 
испанскими властями, но, к счастью, один его экземпляр, хотя и не полный, чудом 
уцелел.
Еще один францисканец, Диего де Дуран, неутомимый собиратель туземных преданий, 
писал, что изменения весьма быстры и для культуры майя катастрофичны, и потому 
надо успеть ее зафиксировать. Посетив в 1585 году Чолула, он беседовал там со 
старейшиной города, которому было, как утверждают, более ста лет, и тот ему 
поведал предание, которое также можно отнести к параллельным текстам культур. 
Дело в том, что в этом городе, втором по величине на территории майя, стоял 
разрушенный зиккурат. Старик поведал, что «Вначале, до сотворения солнечного 
света, это место, Чолула, лежало во мраке и неизвестности. Кругом была равнина 
без единого холма или возвышенности, тут и там покрытая водой, причем не было 
на ней ни одного дерева или постройки. Сразу после того, как на востоке 
появился свет и взошло солнце, появились гиганты с деформированной фигурой, 
которые завладели землей. Очарованные светом и красотой солнца, они решили 
построить башню такой высоты, чтобы она доставала до неба. Набрав для этой цели 
материала, они отыскали очень липкую глину и смолу и принялись за постройку… 
Они довели ее до немыслимой высоты, когда она уже вот-вот должна была достать 
до неба. Но тут разгневанный бог Небес сказал небожителям: «Видели вы этих, с 
земли, которые, будучи очарованы светом и красотой солнца, набрались наглости, 
чтобы построить башню, достающую сюда? Идите и спутайте их планы, ибо не должно 
им, с земли, живущим во плоти, смешаться с нами». Тогда небожители налетели, 
словно вспышки молний, разрушили постройку, разделили строителей и разбросали