бестолковая суматоха. В кармане у него было пусто, и от этого еще более росло 
беспокойство.
Так продолжалось четыре дня. На пятый к нему в гостиницу по поручению Екатерины 
Медичи прибыл всемогущий коннетабль Монморанси. Он препроводил мага на 
аудиенцию к королю в предместье Сен-Жермен-ан-Лэ, где в то время находился 
королевский двор.
Сидевший напротив Нострадамуса в роскошной золоченой карете величавый сановник 
не проронил ни слова за всю дорогу от Парижа до летней резиденции короля. Уже в 
замке Нострадамус понял — к его приезду готовились.
Как свидетельствуют исторические хроники, весь французский двор собрался 
взглянуть на короля оракулов. Придворные с любопытством взирали на великого 
мага. Самое большое внимание к нему проявляли женщины. Им было хорошо известно 
о его успехах в области косметики. А какая из дам, тем более придворных, не 
лелеяла мечту стать еще краше? К тому же, по слухам, маг из Салона изобрел 
отлично действующий «любовный напиток».
Мага проводили в личные покои Генриха II. Король принял его, сидя за ночным 
столиком из красного дерева.
— Мы с королевой рады, что вы откликнулись на нашу просьбу и совершили ради нас 
столь утомительное путешествие, — произнес монарх. — Надеюсь, вам понравилось в 
столице, и мы попытаемся сделать все, чтобы ваше пребывание запомнилось надолго.
 Нам хотелось бы получить лично от вас некоторые уточнения в отношении 
нашумевшего тридцать пятого катрена из первой центурии. Там, как утверждает 
супруга, речь идет о моей милости.
— Ваше величество, — любезно ответил Нострадамус, понимая наконец причину 
внимания к себе со стороны сиятельных особ. — Это пророчество, как и многие 
другие, было ниспослано небесными силами, не пожелавшими сделать никаких 
уточнений. Думаю, к нему следует прислушаться всем отважным рыцарям, 
выступающим в турнирах. Речь в этом катрене, уверен, идет не о вашей светлости.
Монарх облегченно вздохнул, камень дурных предчувствий упал с его плеч.
Пир был в разгаре. Осушив внушительный кубок с вином, король направился в глубь 
просторного зала, где возвышался во всем своем великолепии французский трон. За 
ним устремилась толпа самых знатных придворных. Устроившись поудобнее на 
державном стуле, Генрих II, явно повеселев от вина, обратился к великому магу, 
стоявшему рядом с троном:
— Месье, вы утверждаете, что вам все известно наперед. В таком случае скажите, 
что вас ждет, ну, скажем, дней через восемь?
— Сир, — ответил Нострадамус, — я умею читать судьбы людей по звездам, но моя 
собственная от меня скрыта. То же касается моих родителей, сыновей, жены… Силы 
небесные возбраняют мне проникать взглядом в их будущее. В остальном, сир, 
можете задавать любые вопросы, и я постараюсь дать на них ответы.
— Хорошо, — весело отозвался монарх. — Тогда скажите, есть ли у меня среди этих 
людей настоящие друзья?
— Да, сир, есть. Ваш шут Брюске.
— А как насчет врагов? — не унимался король.
— Тоже есть. Он вас убьет, если только вы его не отправите на тот свет первым.
Король долгим взглядом обвел стоявших у трона придворных. Его глаза налились 
кровью.
— Оставьте, сир, не ищите его, — продолжал Нострадамус. — Вы находитесь в руках 
судьбы. Даже если отправите на эшафот всех присутствующих в этом зале, все 
равно она превратит вас в земную пыль, в прах, каким бы могущественным королем 
вы ни были.
— Назовите его! Назовите! — рычал, приходя в ярость, Генрих II.
Придворные онемели. Чтобы разрядить неожиданно накалившуюся обстановку, герцог 
Гиз насмешливым тоном осведомился у пророка:
— Мэтр, мне тоже хотелось бы узнать свою судьбу!
Великий маг внимательно посмотрел на него, а затем медленно, растягивая слова, 
произнес:
— Месье герцог, у вас есть шрам, над которым, насколько мне известно, многие 
потешаются.
— Ну и что в том странного? Многим при дворе известно, что у меня есть шрам. Не 
так ли, дорогие дамы?
Красотки стеснительно захихикали. Нострадамус, не обращая на них внимания, 
продолжал:
— Я не имею в виду шрам, который находится чуть ниже правого плеча. Я говорю о 
шраме, который появился в результате удара, нанесенного вам в область сердца 
одним гугенотом. Жизнь покинет ваше тело, и умрете вы возле великой реки 
королей, предварительно расставшись со всякой надеждой когда-нибудь увидеть в 
дивном полете лотарингских дроздов. Это будет ваш последний вояж. Об этом 
сказано в пятьдесят пятом катрене третьей центурии:


Король одноглазый теперь опечален:
Великий Блуа его друга убил.
Законы страны и двора горевали;
Всю Францию надвое гнев разделил.


Пророчество Нострадамуса исполнилось, Генрих III, став королем, примет решение 
убить Генриха Гиза и его брата Людовика, кардинала Лотарингии, во время 
заседания Генеральных штатов в Блуа, что и осуществится 23 декабря 1588 года.