(Wallace. 1905. Vol. 2. P. 329).
Нужно признать, что на спиритических сеансах также имели место случаи обмана и 
подлога. Это неудивительно, поскольку подобное встречается даже в традиционной 
науке. Один из самых известных в науке случаев обмана – это «пилтдаунский 
человек», которым ученых дурачили в течение 40 лет. И даже сегодня при 
существующих методах проверки результатов в научных лабораториях нельзя 
исключить возможности фальсификации как в области сверхъестественных явлений, 
так и в естественных науках. Единственное, что мы можем сделать, – это отдельно 
рассматривать каждый конкретный случай и делать выводы о вероятности обмана 
только применительно к этому случаю. Что касается сеанса Эглингтона, то Уоллес 
и другие участники приняли все меры предосторожности, чтобы исключить 
мошенничество. Учитывая это, материализация медиумом человеческого существа 
становится более чем правдоподобной.
Самый же необычный случай, свидетелем которого стал Уоллес, произошел на сеансе 
одного из известнейших медиумов того времени, мистера Монка. 
Священник-нонконформист, Монк пользовался славой и уважением. Такие не менее 
известные медиумы, как Хенсли Веджвуд и Стэнтон Мозес, специально сняли ему 
квартиру в Блумсбери в Лодоне, чтобы иметь возможность внимательно и на 
систематической основе изучать его. Веджвуд пригласил Уоллеса на один из таких 
сеансов. Уоллес (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 330) подробно описал увиденное: «Был 
солнечный летний полдень, и все происходило при свете дня. После 
непродолжительной беседы Монк, облаченный в свою обычную черную рясу, начал 
входить в транс; вскоре он встал в нескольких шагах от нас и, немного помедлив, 
указал на свой бок, произнеся: „Смотрите“. Мы увидели на его рясе с левой 
стороны едва заметное белое пятнышко. Оно становилось все ярче, затем замерцало 
и начало распространяться вверх и вниз. Вскоре оно превратилось в затуманенный 
столб, вытянувшийся от стоп Монка до его плеча и плотно прилегающий к его телу. 
Тогда он отступил в сторону – дымчатая фигура осталась на том же месте, только 
было видно, что она связана с Монком дымчатой лентой у самого того места, где 
появилась вначале. Спустя несколько минут Монк снова сказал: „Смотрите“, – и 
провел рукой по ленте, оборвав ее. Затем он и фигура отдалились друг от друга 
на расстояние полутора-двух метров. Фигура теперь приняла очертания женщины, 
закутанной тканью так, что видны были лишь ее руки и ладони. Монк взглянул на 
нее и снова произнес: „Смотрите“, – и хлопнул в ладоши. В ответ женщина, 
протянув вперед руки, хлопнула точно так же, как это сделал он, и мы все 
отчетливо услышали этот второй хлопок, хотя он был тише. Затем фигура медленно 
подплыла к Монку и стала бледнеть и укорачиваться, пока полностью не 
растворилась в его теле так же, как появилась до этого».
Яркий дневной свет полностью исключал возможность обмана. Монк стоял в 
нескольких шагах от Уоллеса, в центре обычной комнаты. Таким образом, фигура не 
могла быть ни куклой, ни оптическим обманом, произведенным с помощью 
какого-либо оборудования. Веджвуд рассказал Уоллесу, что на другом сеансе Монка 
рядом с медиумом появилась мужская фигура, высокая и тоже закутанная в ткань. 
Она оставалась видимой в течение получаса. Веджвуду и его коллегам было 
позволено прикоснуться к ней, и они тщательно изучили ее тело и одежду. Помимо 
всего прочего, они выяснили, что фигура могла манипулировать предметами. 
Однажды она даже подняла кресло, в котором сидел один из зрителей (Wallace. 
1905. Vol. 2. P. 331).



Уоллес и Романес

В 1880 году журнал «Nature» опубликовал письмо пожелавшего остаться неизвестным 
ученого, который говорил о своем интересе к спиритическим опытам. Уоллес 
выяснил, что это был Джордж Романес. Он написал Романесу и рассказал, что 
несколько ученых ставят подобные опыты, но их работу «высмеивают и всячески ей 
препятствуют» (Wallace. 1905. Vol 2. P. 310). 17 февраля 1880 года Романес 
ответил, что знает об этих предрассудках, но выразил надежду, что 
доказательства, которые будут когда-нибудь получены, изменят ситуацию. Он писал,
 что Уоллес даже не подозревает, насколько его работа переменила отношение 
ученых к спиритическим опытам и насколько возросла готовность ученого мира 
признать эти опыты (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 311).
Когда Романес повторно выразил желание участвовать в экспериментах, Уоллес 
нанес ему визит в Лондоне, и Романес рассказал Уоллесу, каким образом он 
заинтересовался спиритизмом (Wallace. 1905. Vol. 2. Pp. 314–315).
Сестра Романеса – то ли родная, то ли двоюродная – была медиумом. На ее сеансах 
Романес был свидетелем передачи сообщений через стук. При этом, сообщения 
представляли собой ответы на невысказанные вопросы самого Романеса. На ученого 
это произвело большое впечатление, и в 1876 году он написал несколько писем 
Дарвину, рассказав ему об этих опытах. Позже Уоллес получил возможность 
ознакомиться с этими письмами (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 315).
Через год или два после встречи с Романесом Уоллес (Wallace. 1905. Vol. 2. P. 
330) с удивлением прочитал в лондонской газете нелестную статью этого ученого о 
чтении мыслей. Уоллес не стал отвечать на нее. Но в 1890 году Уоллес и Романес 
оказались вовлечены в спор об эволюции. В критической рецензии на книгу Уоллеса 
«Дарвинизм», напечатанной в журнале «Nineteenth Century» (1890. May. P. 831), 
Романес писал, что в последней главе «мы видим Уоллеса, одержимого спиритизмом 
и астрологией… Уоллеса, ни на что не способного и делающего абсурдные вещи» 
(Wallace. 1905. Vol. 2. P. 317).