организму (фенотипу). И гены, и развивающийся организм есть физические 
константы. Иного не дано, заявляют эти ученые, все остальное — от лукавого. Не 
веря в Бога, эти ученые почему-то верят в существование лукавого…
Один из крупных математиков XX века Дж. фон Нейман, создатель новой науки 
кибернетики, сумел «перевести» генетическую теорию развития на язык техники. 
Задавшись вопросом о том, как построить машину, способную создать собственную 
копию, он пришел к выводу, что для этого необходима машина, не только строящая 
свою копию, но и обладающая определенной программой строительства, по которой 
она это делает и которую она способна передать новому поколению машин. Эта 
программа может быть записана на дискете или перфоленте — неважно, главное, 
чтобы она была в наличии у «новорожденной» машины, без нее потомство будет 
бесплодно. Устройство, на котором закодирована последовательность построения 
новой машины, должно само себя воспроизвести. Если внести в это воспроизводящее 
устройство параметры на постоянное улучшение, то, по мысли Неймана, можно 
ожидать появления целой плеяды улучшающихся и эволюционирующих машин.
Существенное возражение против машинной теории эволюции состоит в том, что 
ученые, чрезмерно увлеченные механистическими идеями, в пылу страстей не 
заметили простой вещи, а может быть, не захотели заметить, что машина сама по 
себе не будет ничего делать. Для этого необходима чья-то воля. К примеру, 
необходима воля человека, его желание включить компьютер в сеть, ввести в него 
нужную программу, а затем пользоваться машиной как простым инструментом, 
наподобие палки-копалки, с тем чтобы получить искомый результат. И нас не 
должно вводить в заблуждение то, что машина выглядит гораздо совершеннее 
простой палки. И даже то, что инструмент выполнит большую часть работы за нас, 
сведя наше участие в этом процессе к минимуму. В любом случае, самом 
благоприятном для нас, машина — орудие в наших руках, не более того! 
Самостоятельно мыслить, производить себе подобных на свет и обладать свободной 
волей она не может. По сути генетическая теория развития есть реформированный 
преформизм, с той лишь разницей, что в половых клетках сидят не «готовые» люди 
и звери, затем растущие, а там «сидят» гены, которые и пекут живые существа как 
блины. Кто же прав, неопреформисты-генетики или эпигенетики, как говорится, 
покажет время.
А вот ещё один вопрос из каверзных, об который обломало зубы не одно поколение 
ученых: что считать началом новой жизни? Успешное оплодотворение? Но дело в том,
 что половые клетки, дающие жизнь новому существу, рождаются задолго до того, 
как родится сам человек, когда зародыш еще очень мал и совершенно не похож на 
человека, даже крохотного. Первичные половые клетки отличаются от других клеток 
зародыша своими крупными размерами и прозрачным наполнением. Они способны 
самостоятельно двигаться с помощью ложноножек, как амебы, что они с успехом и 
делают, мигрируя в места своей постоянной дислокации — заселяют, как пустой дом,
 половые железы развивающегося эмбриона. Иногда они могут заблудиться и попасть 
не в свой дом, а в другие органы или ткани. И тогда можно столкнуться с 
аномальным плодом — опухолью (тератомой) в тех местах, которые труднее всего 
было заподозрить в способности к вынашиванию. Обнаружены такие уродливые плоды 
в разных частях тела взрослого человека. Иногда даже у этих уродцев есть зубы и 
волосы.
Заселив половые железы, первичные половые клетки, в зависимости от хромосомного 
пола, становятся либо женскими, либо мужскими. В обоих случаях их судьба 
совершенно различна. У мужчин половые клетки прекращают делиться еще до 
рождения. Лишь с наступлением полового созревания клетки начинают делиться 
вновь, производя в огромном количестве сперматозоиды. У женщин между вторым и 
пятым месяцем внутриутробного развития первичные половые клетки так интенсивно 
делятся, что их количество может доходить до семи миллионов. После столь 
обильного деления начинается массовая деградация клеток. К моменту рождения их 
остается около миллиона, к семилетнему возрасту —300 тыс., а за жизнь женщины 
созревает только 500, каждый месяц по 1–2 клетки.
В период половой зрелости в яичнике у женщины происходит созревание одного или 
нескольких пузырьков-фолликулов. Стенки их лопаются, и на свободу устремляются 
одна-две зрелые яйцеклетки. Яйцеклетки очень быстро стареют, не в пример 
сперматозоидам, которые выглядят бодрыми и подвижными в половых путях женщины 
до 7 дней. Если яйцеклетку в 24 часа не оплодотворяет сперматозоид, то она уже 
неспособна подарить жизнь новому человеку. Иногда перезрелые яйцеклетки 
оплодотворяются, но процесс развития далеко не идет по причине спонтанного 
прерывания беременности. Женщина даже и не подозревает, что была беременна, так 
как вся беременность обычно не выходит за границы одного цикла. Иногда бывает 
иной исход: в перезревшей яйцеклетке вскоре после оплодотворения дегенерирует 
ядро, выживает более стойкое, привычное к превратностям судьбы ядро 
сперматозоида, которое еще к тому же удваивает количество хромосом — за себя и 
за свою нестойкую «подругу». Зародыш начинает развиваться, но опять-таки не до 
конца.
Беременность может возникнуть и спонтанно, без всякого оплодотворения. В 
яичниках девушек, погибших при случайных обстоятельствах, находили зародыши на 
ранних стадиях развития. Не только внешние половые покровы не были нарушены, но 
растущий зародыш даже не покинул еще пределы яичника. Такой способ беременности 
без мужчин называют девственным развитием (партеногенез). Количество хромосом в 
ядре половой клетки самоудваивается, и возникает зародыш, который в принципе 
может развиваться дальше. Документированных случаев рождения непорочных детей 
нет. Но Дева Мария, по преданию родившая Иисуса Христа от Духа Святого, вполне 
могла это сделать. Проблема заключается в том, что должен был родиться не 
мальчик Иисус, а девочка, так как самоудваиваются хромосомы матери, которые не