В изданной недавно книге «Биологическая Вселенная» Стивен Дик проанализировал 
оценки вероятности появления одного простейшего живого организма при условии 
хаотичного столкновения молекул [348]. Физик X. Моровиц, произведя строгие 
расчеты, получил немыслимое значение 10-100000000. Расчеты всемирно известного 
и авторитетного астрофизика Ф. Хойла несколько более «оптимистичны» — 10-40000. 
А биохимик Р. Шапиро оценивает вероятность самопроизвольного формирования 
молекулы РНК цифрой 10-992.
Отработка другой версии — о возникновении жизни на основе углерода в результате 
(как в современных биохимических лабораториях) целенаправленного осмысленного 
процесса или некоего вселенского фактора — также отрабатывалась довольно долгое 
время. В 1952–1953 годы Хэродд Юрей и Стенли Миллер (Чикагский университет) 
(рис. 100), а позднее Т. Е. Павловская и А. Г. Пасынский провели серию широко 
известных опытов и получили несколько амино- и гидроксильных кислот.



Сами по себе эти химические превращения еще ни о чем не свидетельствовали. Речь 
шла, образно говоря, лишь о создании «частичек глины». Однако глину и 
многоэтажный жилой дом со всеми удобствами и коммуникациями разделяет громадная 
пропасть. Для формирования белков нужны были нуклеотиды и защитные оболочки из 
липидов, в которых могли бы «спрятаться» молекулы ДНК. К тому же сама 
целенаправленная деятельность ученых носила характер сознательной попытки 
творения. Наконец, ни в одной лаборатории до сих пор не создано ни одного даже 
наипростейшего живого организма.
Фактически, чем глубже становился уровень знаний о строении и функционировании 
наипростейших живых существ, тем более очевидной казалась невозможность 
случайного складывания молекул жиров, белков, воды и нуклеотидов в 
протоорганизмы.
Таким образом, с точки зрения статистики жизнь — явление абсолютно невозможное. 
Между тем «кирпичики», строительный материал для жизни уже найдены в открытом 
космосе. И именно это побуждает крупных ученых искать ее источник в глубине 
вселенской бездны. В фундаментальном труде, описывающем современную физическую 
картину мира, Пол Дэвис отмечает: «Законы, обеспечившие спонтанное 
возникновение Вселенной, по всей вероятности, сами рождены каким-то 
остроумнейшим планом… У Вселенной должна быть цель, и вся совокупность данных 
современной физики достаточно убедительно указывает на то, что эта цель 
включает и наше существование» [103, с. 266].
После античных авторов и средневековых еретиков мысль о жизни как о космическом 
явлении высказал в конце XVII века Христиан Гюйгенс (1629–1695). Кстати, его 
«Книга мироздания» («Космометеорос») дважды издавалась в России по личной 
инициативе самого Петра I. Жизнь, писал Гюйгенс, «есть космическое явление, в 
чем-то резко отличное от косной материи» [63, с. 173]. Иммануил Кант в 1755 
году утверждал: «Вне сомнения большинство планет заселено и именно совершенными 
существами» [168, с. 28]. Астроном К. Фламмарион в «Многочисленности обитаемых 
миров» (1908) был не менее категоричен: «Обитаемость планет является 
единственным объяснением их существования, и ни строение планет, ни какие бы то 
ни было другие условия не могут помешать развитию там жизни».
Вместе с тем с давних пор среди ученых бытовало мнение о том, что порождающий 
жизнь космос сам является живым. Кратко этот тезис сформулировал натурфилософ Л.
 Окен (1779–1851): «Omne vivo ex vivo» («Все живое происходит от живого»). 
Рассуждая на эту же тему, В. И. Вернадский писал: «В результате трехвековой 
истории геологии можно утверждать, что нигде на нашей планете не встречены 
отложения, в которых отсутствовала бы жизнь». Ему же принадлежат и такие слова:

«Мы должны признать что:
1. Факты не дают нам ни одного указания на образование… из неживой материи 
какого-нибудь организма…
2. Все… поставленные опыты такого синтеза живого неуклонно давали отрицательные 
результаты.
3. В настоящее время не осталось ни одного вида животных или растений, для 
которых можно было бы допускать существование [археогенеза]» [63, с. 92].

Такого же мнения придерживаются и многие духовные учителя и гуру. Доводы, 
приводимые ими, зачастую столь же убедительны, сколь и остроумны [см., например,
 184, с. 18–35].

На сегодняшний день существуют две основные теории о возникновении жизни на 
Земле: эволюционная (Ч. Дарвин и А. И. Опарин) и креационистская (акт 
божественного творения)
[71]
. Многолетняя непримиримая борьба этих двух воззрений стала затихать лишь 
сравнительно недавно. В 1950 году Папа Пий XII в своей энциклике «Humani 
Generis» («О роде человеческом») признал, что, несмотря ни на что, эволюционизм 
совместим с христианским учением. В 1968 году Верховный суд США объявил 
неконституционными любые ограничения преподавания учения об эволюции в учебных 
заведениях. А в 1981 году Папа Иоанн Павел II предусмотрительно разделил Святое 
писание и эволюцию как предметы совершенно разные, а потому внутренне 
непротиворечивые [465].