Глава тринадцатая
ГРАБИТЕЛИ ГРОБНИЦ


Вопрос о том, был ли проломный ход в Погребальную Камеру гробницы Тутанхамона 
открыт или закрыт, когда Говард Картер и лорд Карнарвон впервые проникли туда, 
не слишком интересовал английского химика Альфреда Лукаса, поскольку он считал, 
что их решение распечатать это отверстие было в интересах изучения гробницы и 
ее сокровищ. Сам по себе этот вопрос, писал Лукас в первой из двух своих статей,
 опубликованных в 1942 г. в «Журнале Службы египетских древностей», «вряд ли 
заслуживает упоминания, но…
от него зависит
другой факт… имеющий большую археологическую важность [курсив автора].
[332]


Этот факт, по мнению Лукаса, имеющий столь важное значение для оценки действий 
Картера и лорда Карнарвона в гробнице Тутанхамона и в связи с ней, связан с 
некой коробочкой для благовонных притираний, найденной под погребальными 
дрогами самого нижнего, золотого саркофага-футляра, установленного внутри 
саркофага из розового кварцита.
[333]
Предмет, о котором идет речь, представляет собой богато орнаментированную 
коробочку из золота и серебра, предназначенную для священных притираний. Высота 
ее — около 15 см, и она, по словам Картера, была извлечена из гробницы в сезон 
раскопок 1925–1926 гг.
[334]
Но, по данным Лукаса, эта коробочка для притираний просто не могла быть найдена 
в саркофаге, поскольку «я видел ее в доме г-на Картера [что неподалеку от 
Долины Царей] еще до официального вскрытия Погребальной Камеры [имевшего место 
в пятницу 16 февраля 1923 г.], и она, по-видимому, была найдена еще тогда, 
когда г-н Картер и лорд Карнарвон впервые проникли в Погребальную Камеру».
[335]


По мнению Лукаса, коробочка для притираний, по всей вероятности, была найдена 
«либо снаружи, либо внутри самой большой раки. Я полагаю — внутри».
[336]
Она была извлечена оттуда в тот раз, когда Картер и другие впервые открыли 
двери наружной позолоченной раки и увидели перед собой запечатанные двойные 
дверцы второй раки. Далее английский химик продолжал:



«Эта коробочка и ряд других предметов, включая алебастровую чашу [изображенную 
на иллюстрации XLVI в первом томе трилогии Картера]… несколько фрагментов 
сломанных украшений, которые впоследствии были найдены на полу Погребальной 
Камеры, возле самого пролома, по соображениям безопасности были перенесены в 
дом г-на Картера и находились там до тех пор, пока у гробницы не были 
установлены стальные двери. Они [эти предметы] были показаны г-ну Лако, 
генеральному директору Службы древностей, и впоследствии перенесены в 
мастерскую, где и оставались до самой отправки в Каир».
[337]


Таким образом, ясно, что Картер и Карнарвон в присутствии леди Эвелин и Пеки 
Каллендера решили изъять некоторые предметы из гробницы во время своего 
незаконного проникновения в Погребальную Камеру и Сокровищницу в конце ноября 
1922 г. Поскольку любая информация об открытиях, сделанных в этих камерах, не 
подлежала разглашению вплоть до официального открытия гробницы в пятницу 16 
февраля 1923 г., это могло означать, что Картер вплоть до указанной даты хранил 
эти предметы у себя дома. Затем он либо незаметно перенес их обратно, чтобы 
заново «открыть», либо просто объявил об их находке тогда, когда счел это 
целесообразным, как это имело место с коробочкой для притираний.
Это странное поведение Картера было не вполне научным, если не сказать — не 
совсем честным, особенно в связи с тем, что все сообщество египтологов пыталось 
реконструировать древнеегипетскую погребальную практику на основании реалий, 
выявленных в этой единственной нетронутой царской усыпальнице. Однако Картер 
открыто говорил таким людям, как Пьер Лако из Службы древностей, что изымал 
предметы из гробницы и хранил их у себя для пущей безопасности. До установки 
железных дверей сохранялась угроза того, что современные воры могут ограбить 
вскрытую гробницу. Но что касается Картера и Карнарвона, непонятно, почему они 
оставили на произвол судьбы множество других, столь же ценных предметов? Почему 
они предпочли взять именно эти и оставить другие артефакты?
Единственный ответ — предположить, что некоторые предметы, извлеченные из 
гробницы Картером, вызвали у него (Картера) и Карнарвона восхищение, к тому же 
их было легче вынести. Каковы бы ни были их мотивы, они вернули предметы в 
гробницу и хранилище, успокоив прочих членов группы, в частности Альфреда 
Лукаса. Так обстояли бы дела, если бы не еще более непонятные странности в том,