мяч каким-то образом проскользнул за линию ворот. Капитан его команды Филд 
получил кубок из рук вице-короля, после чего вся команда спешилась, чтобы 
получить заслуженные медали. Это был славный день, который должен был надолго 
запомниться лорду Порчестеру.

Но его блаженное расположение духа вскоре изменилось: к вице-королю спешно 
подошел телохранитель-сикх, одетый во все белое и подпоясанный алым 
вице-королевским поясом. Почтительно поклонившись, сикх вручил вице-королю 
экстренную телеграмму из Египта. И когда вице-король передал лорду телеграмму, 
тот прочел следующее:


«От сэра Джона Максвелла, главнокомандующего в Египте, сэру Чарльзу Манро, 
главнокомандующему в Индии. Настоятельно прошу немедленно направить лорда 
Порчестера в Каир, где его отец весьма опасно болен».
[2]


Это были дурные вести, которых Порчи не ждал и не хотел бы получить. Его 
дорогой отец опасно болен, и он должен быть рядом с ним, так же как мать и 
сестра.
Велев своей супруге Кэтрин спешно упаковать вещи, продать пони для поло и ехать 
к нему, он приготовился немедленно отправиться в Египет. Его жена восприняла 
эту весть очень печально, ибо прекрасно понимала, что у нее не слишком много 
шансов увидеться с ним опять. Что касается его, то он инстинктивно чувствовал, 
что его военная карьера окончена и что ему придется принять на себя обязанности,
 налагаемые его титулом — титулом шестого графа Карнарвона.
Вице-король принял все меры для того, чтобы Порчи смог попасть в Египет через 
Аден в кратчайший срок. Порче-стер отплыл на корабле «Наркунда» и сошел на 
берег в Суэце, где его уже ожидал катер, чтобы доставить его на другую сторону 
порта, к железнодорожной станции. Там он сел в вагон частного поезда, 
принадлежавшего сэру Джону Максвеллу, который предупредил Порчи, что он может 
опоздать, поскольку его отцу совсем плохо.
Лорд Порчестер прибыл в отель «Гранд Континенталь» в два часа пополудни в среду 
4 апреля, и горничная сразу же уведомила его, что его мать Альмина Герберт, 
пятая графиня Карнарвон, уже прибыла и находится у ложа супруга. Его сестра, 
леди Эвелин Герберт, которая была постоянной спутницей отца во всех его 
путешествиях в последние годы и посвящала ему все свое время, ухаживая за ним 
во время болезни, также была рядом с матерью.
Взбежав по лестнице, Порчи обнаружил, что все спят, и хотя горничная сказала, 
что мать обещала проводить его к отцу, как только проснется, он настоял, чтобы 
его впустили немедленно. Горничная проводила его, пояснив, что граф Карнарвон 
не в себе и вряд ли узнает его. Войдя в комнату, Порчи увидел, что отец лежит в 
постели; он не брит, глаза ввалились, а в уголках губ выступила желтоватая пена.

Сын взял отца за руку и сказал, что приехал помочь ему поправиться, хотя 
сознавал, что его состояние безнадежно. В ответ его светлость граф заговорил, 
что итальянцев надо убивать, как крыс, хотя сам он никогда не участвовал в 
войне. Видимо, у него был горячечный бред.
Порчи бросил на него взор, исполненный жалости, понимая, что ему уже не вернуть 
тех потерянных лет, когда они с отцом не только не виделись, но и мало что 
знали друг о друге. Да, он понимал, какой замечательный человек его отец. 
Несмотря на слабое здоровье, тот сумел многого достичь в жизни и как спортсмен, 
и как конезаводчик, поставлявший лошадей для скачек, и как автогонщик, и как 
незаурядный фотограф и, наконец, как человек, одержимый жаждой приключений. Но 
наибольших успехов он сумел добиться в качестве египтолога-любителя, собирателя 
древностей и патрона Говарда Картера, чьи пятилетние поиски гробницы фараона 
Тутанхамона увенчались ее открытием в ноябре прошлого года. Его отец снискал 
известность и признание во всем мире. Его нынешняя болезнь была настоящей 
трагедией, причем не только для близких, но и для всех, интересующихся загадкой 
Тутанхамона и удивительных сокровищ, найденных в его Погребальной Камере.
По словам леди Эвелин, виной столь тяжелого состояния ее отца был укус москита, 
который растравил порез от бритвы. И хотя граф смазал йодом маленькую ранку на 
правой щеке и наложил бинт, у него резко подскочила температура. Правда, утром 
она вернулась к норме. Но вечером того же дня графу стало еще хуже, и когда Эва 
вновь измерила ему температуру, она опять оказалась запредельной. Эва сразу же 
пригласила лучших врачей Каира. Здесь же, в отеле, больному была оказана 
необходимая помощь, но очень скоро врачи поставили диагноз: заражение крови.
Спустя десять дней пятый граф Карнарвон почувствовал, что худшее миновало, и 
даже смог сидеть в постели. Однако это была лишь передышка, ибо ему поставили 
не менее грозный диагноз — вирусная пневмония. С тех пор состояние его здоровья 
не менялось, и, увидев отца вчера вечером, Порчи понял: опасения, что его отец 
умирает, подтверждаются. На ночь он опять заглянул к графу, но состояние того 
было без перемен.

Стук в дверь не прекращался, и лорд взглянул на часы. Было без пяти два ночи.
[3]
Пригласив горничную войти, он услышал, что дверь распахнулась, и горничная 
взволнованно произнесла: «Лорд Порчестер, ваш отец умер». Реакцией на ее слова 
был шок, хотя лорд и понимал, что этот исход неотвратим. «Ваша мать находится