письмо. Это было меньше чем через неделю после убийства Рабина.
Через несколько дней после этого я встретился с пресс-секретарем Переса Элизой 
Горен. Высказывания, которые я цитирую, она сделала во время этой встречи. 
Потом я виделся с Горен в Нью-Йорке, в декабре 1995 года. Тогда я вручил ей 
другую версию письма, ранее посланного мною премьер-министру.
Цитата из доклада сенатской комиссии об опасности ядерного терроризма взята из 
вступительной речи сенатора Сэма Нанна, вице-председателя постоянного 
подкомитета по расследованиям Сената США. Я пользовался стенограммой его речи, 
сделанной на заседании 31 октября 1995 года. В слегка отредактированном виде 
эта речь опубликована в заключительном докладе комиссии «Глобальное 
распространение оружия массового поражения».
Мнение, что в рассыпавшемся на части Советском Союзе «картошку охраняют лучше», 
чем ракетные установки, принадлежит Михаилу Кулику — госслужащему, который 
расследовал кражу 13,5 кг обогащенного урана с верфи ядерных подводных лодок 
возле Мурманска. Это высказывание цитируется в журнале «Сайенти-фик американ» 
(январь 1996, стр. 42) в статье «Реальная угроза ядерной контрабанды», ее 
авторы — Фил Уильяме и Пол Весснер.
Существование подобной опасности подтвердили несколько экспертов по ядерному 
терроризму. В их числе были служащие Пентагона и ЦРУ, уделившие мне несколько 
консультаций по данному вопросу.
Предложение купить ракетную установку я получил от спроектировавшего ее 
выдающегося русского ученого на встрече в Москве в сентябре 1991 года. 
Поразившая меня нищета, в которой пребывали первоклассные русские 
ученые-ядерщики в первое время после распада Советского Союза, по всей 
видимости, продолжается по сей день.
В октябре 1996 года Владимир Нечай, руководитель важнейшего конструкторского 
бюро, где проектируются ядерные вооружения России, совершил самоубийство, 
потому что ему было стыдно: он несколько месяцев не мог заплатить зарплату 
своим сотрудникам. В газете «Нью- Йорк тайме» от 15 ноября 1996 года другой 
русский государственный деятель, побывавший на похоронах, так прокомментировал 
положение коллег Нечая, которые там присутствовали: «Эти люди, гордость 
российской науки, физики с мировыми именами, одеты в потрепанные пиджаки и 
заношенные рубашки». Далее этот человек, имя которого Григорий Явлинский, 
заключает: «Безопасность ядерных программ в России не может гарантировать 
никто».
Мой телефонный разговор с генералом Яковом Амидрором состоялся в ноябре 1995 
года. Амидрор был тогда заместителем начальника Амана, израильской военной 
разведки. Сейчас он — первый заместитель министра обороны.
Генерал Дании Ятом впервые написал мне 18 декабря 1995 года. Наша первая 
встреча произошла в начале января 1996 года. В письме Ятома говорилось: 
«Получив Ваше письмо от 10 декабря 1995 г., премьер-министр поручил мне 
встретиться с Вами и обсудить затронутую Вами тему».
Позже, в телефонном разговоре, Ятом, бывший в то время главным военным 
советником Переса, назначил мне прием у премьер-министра. Цитируемое мною 
высказывание Ятома он сделал в ходе телефонного разговора.
Моя встреча с Пересом, которую устроил Ятом, произошла в Иерусалиме, в кабинете 
премьер-министра. На ней присутствовала Элиза Горен.
Высказывание Каддафи было распространено ливийским агентством новостей 27 
января 1996 года и напечатано в израильских газетах на следующий день. Я 
привожу перевод этой цитаты по публикации в газете «Хаарец».
На следующий день, 28 января, я встретился с генералом Ятомом в канцелярии 
премьер- министра. Ятом сообщил, что он уже обсуждал с Пересом мою с ним 
встречу, состоявшуюся за два дня до этого. Он сказал также, что читал о 
выступлении Каддафи. Я цитирую высказывания Ятома, сделанные во время этого 
разговора.
Речь Переса, в которой говорится об опасности ядерного терроризма, была 
произнесена 30 января 1996 года в Иерусалиме. Я цитирую ее по отчету, 
напечатанному на следующий день в «Джерусалем пост». Позже Перес сделал схожее 
заявление в вечерней программе ABC (29 апреля 1996 г.): «Впервые в истории 
злонамеренное и пагубное движение, прикрывающееся религиозными мотивами, 
получило шанс завладеть этим ужасным оружием. Представьте себе, что могло бы 
произойти, будь у Гитлера атомная бомба».
Со всем народом своим выступил… на сражение
Террористический акт в Иерусалиме 25 февраля 1996 года и серия взрывов, 
произошедших в последующие девять дней, широко освещались мировой прессой. Я 
пользовался для описания событий репортажами «Нью-Йорк тайме» и «Джерусалем 
пост».
Хотя эта дата, 25 апреля или 5 адара по еврейскому календарю, была обнаружена в 
день смерти Рабина, то есть почти за четыре месяца до террористического акта, я 
ничего не сказал о ней премьер-министру Пересу во время нашей январской 
встречи: мне казалось невероятным, чтобы предсказание «со всем народом своим… 
на сражение» исполнилось так скоро. Однако в последний момент, накануне первого 
воскресного взрыва, я все-таки попробовал связаться с генералом Ятомом, но не 
смог дозвониться в его офис.
В следующий раз я встретился с Ятомом 30 апреля 1996 года у израильского 
посольства в Вашингтоне. Мы договорились об этой встрече по телефону.
Я позвонил Эли Рипсу 28 мая 1996 года, накануне выборов, и сообщил, что 
обнаружил в Библии закодированные слова «премьер-министр Нетаниягу». А Рипс, 
прямо во время телефонного разговора, обнаружил, что имя Нетаниягу пересекалось 
словом «избран». Я сказал Рипсу, что считаю невозможной победу Нетаниягу на