посещению его в 1983 году, я никак не мог вспомнить этот двойной крест. Это 
заинтересовало меня настолько, что я просмотрел все сделанные во время того 
путешествия фотографии, которые подтвердили правильность описания Алварешом 
церкви Святого Георгия — двойной крест там присутствовал.
В середине 20-х годов шестнадцатого столетия, пока португальское посольство все 
еще находилось при дворе Лебна Денгела, стало очевидным, что Эфиопия вскоре 
подвергнется нашествию мусульманских орд, сосредоточивавшихся в эмирате Харар в 
восточной части Африканского рога. Их вел грозный и харизматический полководец 
Ахмед ибн-Ибрагим эль-Гази, известный под кличкой Грагн (Левша).
После нескольких лет тщательных приготовлений в 1528 году Грагн объявил 
священную войну и двинул орды диких сомалийцев (поддержанных арабскими и 
турецкими наемниками) на разграбление христианских плоскогорий. Кампания та 
затянулась на долгие годы. По всей Эфиопии горели города и деревни, разрушались 
церкви, разграблялись бесценные сокровища и погибали многие тысячи человек.
Лебна Денгел был довольно холоден с португальцами. На протяжении шести лет, 
пока их посольство пребывало в Эфиопии (1520–1526), он всячески подчеркивал 
свою самостоятельность, утверждая, несмотря на угрозу со стороны мусульман 
(ставшую явной к 1626 г.), что не видит смысла во вступлении в союз с какой бы 
то ни было иностранной державой. Такое необычно странное поведение могло быть, 
считал я, вызвано озабоченностью истинными мотивами европейских визитеров, 
особенно в том, что касалось ковчега завета.
Какие бы опасения ни испытывал император, ему постепенно становилось все яснее, 
что Грагн представляет собой гораздо большую угрозу, нежели белые люди, — и не 
только для священной реликвии, но и для самого существования эфиопского 
христианства. В 1535 году мусульмане напали на Аксута и разрушили до основания 
самую древнюю и священную, церковь Святой Марии Сионской (из которой — как я 
расскажу позже в этой главе — священники уже вывезли ковчег на хранение в 
другое место). В том же году — и это не было чистым совпадением — Лебна Денгел 
наконец преодолел свое предубеждение против союзов с другими державами и 
направил эмиссара к королю Португалии с просьбой о срочной военной помощи.
Тем временем весьма затруднились сношения между Эфиопией и Европой (так как 
турки контролировали большую часть побережья Африканского рога, как и 
большинство портов Красного моря). Прошло много времени прежде, чем призыв 
императора достиг пункта назначения, и лишь в 1541 году в Массау высадился 
контингент из 450 португальских мушкетеров, дабы оказать помощь абиссинской 
армии, к тому времени практически разбитой и деморализованной (после многих лет 
постоянного бегства Лебна Денгел скончался от изнурения, и на троне его сменил 
сын Клавдий, которому едва исполнилось двадцать).
Большая надежда возлагалась на португальское войско, вооруженное мушкетами, 
пистолетами и несколькими орудиями крупного калибра. Эфиопская царская летопись 
1541-года рассказывает о его скрытном перемещении с побережья в нагорье, 
воздавая хвалу «смелым и отважным воинам, которые жаждали боя, как волки, и 
резни — как львы». Такая характеристика отнюдь не преувеличивала их качеств: 
при всей своей немногочисленности они дрались с устрашающей храбростью и 
одержали ряд решающих побед. Английский историк Эдуард Гиббон подытожил их 
успехи всего в шести словах: «Эфиопия была спасена четырьмястами пятьюдесятью 
португальцами».
Примечательно, на мой взгляд, что португальским контингентом командовал не кто 
иной, как дон Кристофер да Гама — сын знаменитого Васко и, подобно отцу, рыцарь 
ордена Христа. Джеймса Брюса очень заинтересовал характер молодого авантюриста, 
которого он описывает следующим образом:

«Он был храбр до безрассудства; опрометчивый и горячий; ревниво относящийся к 
тому, что он считает честью солдата, и настойчивый в своих решениях… [Однако] в 
долгом перечне его несомненных достоинств не было и намека на терпение, весьма 
необходимое тем, кто командует армиями».

Будучи рыцарем ордена Христа, дон Кристофер, я полагаю, имел особые причины для 
проведения своих операций в Эфиопии: поначалу он собирался разбить мусульман, 
затем намеревался разыскать ковчег завета. Его опрометчивость и нетерпеливость 
стоили ему, однако, жизни прежде, чем он достиг хотя бы одной из своих целей.
Несмотря на их численное превосходство, Кристофер постоянно ввязывался в бой с 
войсками Ахмеда Грагна (однажды, будучи брошен абиссинцами, португалец 
столкнулся с 10 000 копьеносцев и разбил их). Такая отчаянная храбрость 
была-таки чревата большим риском, и в 1542 году дон Кристофер попал в плен 
(очевидец описывал, как перед тем как его схватили, он «получил пулевое ранение 
в колено и дрался, держа меч в левой руке, ибо его правая рука была перебита 
другой пулей»).

Португальского командира сначала жестоко пытали, а затем, согласно описанию 
Брюсом его последних часов,
«…его привели пред очи мавританского полководца Грагна, обрушившегося на него с 
упреками, на которые он отвечал такими оскорблениями, что мавр в припадке 
ярости схватил меч и сам отрубил ему голову».


Не прошло и года, как погиб и мусульманский полководец. В битве, разгоревшейся 
10 февраля 1543 года на берегах озера Тана, его застрелил некий Петер Леон,
«…человек невысокого роста, но очень энергичный и храбрый, бывший слугой дона 
Кристофера… Мавританская армия не сразу хватилась своего погибшего полководца и