заинтересовало то, что среди них были дюжины ковчегоподобных ларцов или ящиков 
(некоторые из них вместе с шестами для переноски).


Самыми поразительными из всех этих предметов были четыре гробницы, в которые 
был заключен саркофаг Тутанхамона. Эти усыпальницы, которые я тщательно 
осмотрел, имели форму больших прямоугольных ларцов. Изначально они были 
вставлены друг в друга, а сейчас выставлены в отдельных витринах. Поскольку 
каждая сделана из дерева и обложена «чистым золотом изнутри и снаружи»
141
, напрашивается вывод, что задумавший ковчег завета человек был знаком с 
подобными вещами.


Этот вывод подтверждается наличием на дверцах и задней стенке каждой 
усыпальницы двух мифических фигурок: страшных, высоких, крылатых женщин, 
жестких и властных по виду, наподобие суровых ангелов мщения. Эти мощные и 
внушительного вида создания, призванные дать ритуальную защиту драгоценному 
содержанию гробницы, считались образами богинь Исиды и Нефтиды
142
. Хотя их личности не имели для меня особого значения, я не мог не заметить, 
что крылья этих богинь были «расправлены вверх», как у херувимов ковчега, 
описанных в Библии. Они также расположены лицом друг к другу, как и библейские 
херувимы. Хотя они изображены горельефом на плоских дверцах и не являются 
отдельными статуэтками, но изготовлены из «золота… чеканной работы», как и 
библейские херувимы
143
.

Ни один ученый, насколько я знал, так и не установил, как выглядели те херувимы.
 Все единодушны только в том, что они никак не могли быть похожи на пухленьких 
ангелочков, появившихся гораздо позднее в западном искусстве, таких 
облагороженных и христианизированных отражений истинно древнего и языческого 
понятия. В Каирском музее я решил, что внушительные крылатые стражи вставленных 
друг в друга усыпальниц Тутанхамона были самыми непосредственными образцами, 
которые я только мог надеяться обнаружить, для пары херувимов ковчега, которые 
и в самом деле были задуманы как постоянная стража и часто служили также 
проводниками его огромной и смертельной мощи.




ТАБОТАТ АПЕТА


Позже я обнаружу, что египетское происхождение ковчега еще шире и глубже. 
Тутанхамон оставил и другое наследие, которое помогло мне понять полное 
значение этого происхождения. Во время посещения великого храма в Луксоре в 
Верхнем Египте в апреле 1990 года, проходя через изящную колоннаду, которая 
тянется на восток от дворца Рамсеса II, я проходил сквозь историю, вырезанную в 
камне, — долговременный и богато иллюстрированный отчет о значительном 
«Апетском празднике», вырезанный здесь в четырнадцатом столетии до н. э. по 
прямому указанию Тутанхамона.
Несмотря на эрозию на протяжении нескольких тысячелетий, рельефы на западной и 
восточной стенах колоннады все еще достаточно различимы, чтобы почерпнуть 
элементарные сведения о празднике, отмечавшемся во времена Тутанхамона пик 
ежегодного полноводья Нила, от которого зависело все египетское сельское 
хозяйство. Я уже знал, что эти периодические наводнения (сдерживаемые ныне 
Асуанской высотной плотиной, приведшей к весьма пагубным экологическим 
последствиям) были результатом исключительно длительного дождливого сезона на 
Эфиопском нагорье, вызывавшего настоящую водную лавину, которая вырывалась из 
озера Тана и прокатывалась по Голубому Нилу, принося сотни тысяч тонн 
плодородного ила на поля дельты и составляя примерно шесть седьмых общего стока 
воды по нильской речной системе. Открывалась возможность того, что египетские 
ритуалы в какой-то степени окажутся важными для моего поиска: в конце концов, 
они отражали очевидную связь между жизнью в Древнем Египте и событиями в 
далекой Эфиопии. Весьма вероятно, что эта связь — не более чем совпадение 
климата и географии. Тем не менее я считал ее по крайней мере любопытной.
Но, как оказалось, здесь крылось нечто гораздо более важное.

Рассматривая западную стену колоннады с рельефами Тутанхамона, я обратил 
внимание на нечто, похожее на ковчег, поднятый — на шестах на уровень плеч 
группой жрецов. Подойдя поближе, я тут же убедился, что так оно и есть, но с 
одной оговоркой: изображенный на рельефе предмет скорее напоминал миниатюрную 
лодку, нежели ларец, а в целом представшая мне сцена казалась точной 
иллюстрацией того места в первой книге Паралипоменон, где описывается, как 
«сыновья левитов» понесли «ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, 
на плечах, на шестах».
144