в воду со спины золотого овна дочь царя Атамаса Гелле. И греки, а позднее и 
римляне, полагали, что в этих окрестностях располагалась гомеровская Троя, 
пусть даже и не под холмом Гиссарлык. В четырех километрах южнее холма 
находится деревня Бунарбаши, именно там специалисты прошлого столетия искали 
Трою. Правда, местные жители-крестьяне еще до появления Шлимана считали, что 
археологи охотятся за призраком, поскольку Троя погребена не под Бунарбаши, а 
под холмом Гиссарлык. Именно это побудило англоамериканца Фрэнка Калвета, 
агента консульства в Афинах и Стамбуле, совершать регулярные визиты на холм 
Гиссарлык с целью его покупки. Калвет бывал там до Шлимана и даже начал 
дилетантские раскопки. Он надеялся, что сможет заинтересовать руководство 
Британского музея в Лондоне, и оно согласится субсидировать крупную 
археологическую экспедицию. Однако лондонцы ответили отказом.
Шлиман узнал в Афинах про планы Калвета и не медля собрался в путь, чтобы 
приобрести холм Гиссарлык. Так миллионер Генрих Шлиман освободил неудачника 
Фрэнка Калвета от забот о Гиссарлыке. Позднее, когда кругами на воде разошлись 
вести о раскопках золота в Трое, Калвет кусал локти от досады. Шлиман был ловок,
 и в последующие годы он не раз доказывал это. Он действительно был лучшим 
«менеджером по связям с общественностью» в своем деле.
Прошло несколько месяцев, пока Шлиман получил от турецкого правительства 
разрешение на раскопки Гиссарлыка. 11 сентября 1871 г. были наконец-то улажены 
все проблемы. С командой в 80 рабочих Шлиман начал долгожданные раскопки. Он 
работал ожесточенно, не разгибая спины, и даже наступившие холода не смогли 
помешать ему. Он построил блочный домик, в котором ютился вместе с женой, 
терпеливо переносившей все мытарства.
Так продолжалось до 15 июня 1873 г., когда лопата одного из рабочих ударилась о 
стенку медного сосуда, наполненного предметами из золота и серебра. Шлиман дал 
рабочим отдохнуть, завернул сокровище в платок жены. В блочном домике он 
осмотрел находку, надел жене на голову золотую диадему и велел разослать по 
всему миру телеграммы, что он нашел «сокровища Приама». Конечно, были и 
досадные моменты. Османское правительство обвинило его в краже ценных предметов,
 принадлежащих Турции, а недоброжелатели заявляли, что эти сокровища заранее 
закопал в землю сам Шлиман.
И только благодаря красноречию и финансовым возможностям Шлиману удалось решить 
все проблемы. Он снимал слой за слоем, и вскоре вопросов, нашел ли он Трою, 
больше не возникало. Вот только какую Трою? Гомеровскую ли?
Шлиман контрабандой вывез за пределы Турции «сокровища Приама» и подарил их 
Берлинскому Музею доисторической и раннеисторической эпохи. Оттуда в 1945 г. 
драгоценности вывезли в СССР и на протяжении нескольких десятилетий о 
«сокровищах Приама» ничего не было известно. Так продолжалось до 1993 г. Теперь 
русские и немцы открыто говорят о сокровищах, к ним присоединилось и турецкое 
правительство, желающее организовать в нынешнем туристическом городке Трое 
музей с экспонатами из найденных при раскопках сокровищ.
Неужели Шлиман действительно открыл мифическую Трою? Тот самый город, о котором 
писал Гомер в «Илиаде» и «Одиссее»?
Никакой уверенности нет еще и поныне. Гомеровская Троя слыла могущественным 
городом, в котором жили образованные люди того времени, городом, где о 
письменности знали не понаслышке и где стояли храмы различным богам. До 
сегодняшнего дня археологи с воистину грандиозным трудовым рвением раскопали 48 
слоев и нашли девять «Трой» — однако не обнаружили ни одной таблички с 
названием города. Единственный найденный здесь осколок с фрагментами надписи 
содержит несколько хеттских иероглифов. Исходя из этого был сделан вывод, что 
Троя вообще не была «греческим городом, а принадлежала к другой значительной 
культуре» [104], а именно к культуре хеттов. Этим, кстати, объясняется 
отсутствие Трои в геометрической схеме греческих богов.
А вот археолог Шлиман, наоборот, повсюду наталкивался на подтверждения своих 
идей. Когда раскопали городские ворота, он тотчас же назвал их «Скейскими 
вратами», которые упоминаются у Гомера. Именно здесь Ахиллес (тот самый, с 
ахиллесовой пятой) трижды промчался вокруг городских стен с телом своего 
противника Гектора. Стена какого-то большого здания была для Шлимана фрагментом 
«дворца Приама», а в 1872 г. он заявил об открытии «большой башни», 
упоминавшейся Гомером в 4-й песне «Илиады». Позднее, правда, выяснилось, что у 
этой «башни» всего две маленькие стеночки, а «дворец Приама» — размером всего 
лишь со свинарник (согласно же Гомеру, в этом дворце было 50 спальных покоев и 
залов). Да и его Скейские врата не были вратами Гомера. И так далее, и так 
далее… При более внимательном сравнении гомеровский текст совершенно не 
совпадает с теми интерпретациями находок, которые делал Шлиман. [91].
Незадолго до своей смерти Генрих Шлиман сам начал сомневаться в том, 
действительно ли он раскопал гомеровскую Трою. Это неизвестно вплоть до 
сегодняшнего дня. Его друг и последователь, выдающийся археолог Вильгельм 
Дёрпфельд указывал Шлиману на множество просчетов, но к своим ошибкам и 
заблуждениям Шлиман относился всегда с юмором. В Микенах, где позднее он тоже 
занимался раскопками, произошел такой случай [105]: «Что? — воскликнул он 
однажды. — Так значит, это не труп Агамемнона и не его украшения? Ладно! 
Назовем его Шулльцем!»
С 1988 г. раскопки в Трое были поручены международной экспедиции под 
руководством тюбингенского профессора Ман-фреда Корфманна. Не проходит ни 
одного сезона без новых сенсаций. 90 специалистов довольно быстро установили, 
что холм Гиссарлык непрерывно заселялся уже с начала 3-го тысячелетия до Р.Х., 
и так было вплоть до времен римского владычества. Уже в самом первом, нижнем 
слое (он назван Троя I) обнаружены стены укреплений толщиной свыше 2,5 метров и