преисподней и судией мертвых. Но, будучи Осирисом, он возрождается в своем 
наследнике как Гор (мифический сын Осириса). Этот наследник-Гор вновь есть 
Осирис: являясь, во-первых, смертным царем Египта, во-вторых — будущим 
бессмертным владыкой загробного мира.
Нет сомнений, что египетская концепция возрождения была еще более глубокой и 
всеобъемлющей; по крайней мере, греки, жившие после завоевания Египта 
Александром Македонским в этой стране, безусловно верили, что принятая многими 
в эпоху перед Рождеством Христовым теория реинкарнации вполне совпадает со 
«священной» египетской религией. А иначе зачем — как не для того, чтобы 
обеспечить следующее рождение — египтяне сохраняли мумии?
Самую известную нам теорию реинкарнации создали греческие орфики, сеть общин, 
которые как-то разом возникли в Древней Греции в VI веке до н. э. и считали 
своим патроном легендарного певца Орфея, чья страстная смерть немного 
напоминает смерть Осириса. Именно орфические представления оказали воздействие 
на пифагорейцев, а также на Сократа и Платона, свято веривших в возрождение и 
душепереселение.
Если следовать современным расшифровкам майянских текстов, то самые близкие 
аналогии средиземноморской идее реинкарнации мы можем обнаружить не в Индии, 
что казалось бы естественным, а в Мезоамерике!
На статуэтках умерших правителей или чиновников, обнаруженных в городах майя, 
нанесены надписи следующего рода:

«Прежде блуждал он в преисподней, ныне — в лоне девушки достойной, совсем 
очищенный…»



«Он блуждал-блуждал. В лоне девы той чистый он».




«Он был в преисподней, ныне улетел в селение внутрь лона, кружит там вблизи 
юной девушки…»
[156]


Майя считали, что человеческое существо — суть «ансамбль» трех сущностей: тела, 
тени-двойника человека и духа-дыхания, который и есть собственно его душа. 
Двойник остается при захоронении: он — хранитель памяти об умершем. 
Одновременно он пребывает в преисподней, являясь как бы выкупом за возвращение 
на землю высшей части человека, его души. Последняя же входит в лоно девушки 
подобно падающей звезде: возможно, известное внимание майя к астрономии было 
вызвано их астрологическими представлениями, ведь судьба ребенка зависела от 
того, чей дух войдет в него, а это связывалось с расположением звезд и 
периодами метеоритных потоков, достаточно частых в этих широтах.

Что касается представлений о «составе» человека, то, хотя в Египте мы и имеем 
более сложную схему, по сути своей она напоминает майянскую: тело, двойник «ка»,
 изображения которого столь часты в египетских захоронениях,
[157]
и душа «ба», улетающая к богам. Все остальное — «имя», «дух», «тень» и т. д. — 
есть вариации на тему этих трех сущностей.

Говоря об античности, мы привычно рассуждаем о душе и теле, которые начали 
противопоставлять друг другу орфики и пифагорейцы. Однако при этом забывается, 
что в греческой медицине и философии (особенно в стоической школе и у 
последователей Платона) постоянно поднимался вопрос о «тонком теле» человека, 
которое вполне можно соотнести с «двойником» майя и египтян.
Смерть воспринималась майя, египтянами и греками как великое таинство. 
Убежденность в том, что за ней вовсе не следует прекращение жизни, была столь 
велика, что многие индейцы-майя, по словам испанских авторов, с легкостью 
кончали жизнь самоубийством, полагая, что так они избавляются не от самой жизни,
 а лишь от тягот, которые приходится переносить в данный момент. К таинству 
смерти готовились во время религиозных ритуалов, следы которых до нас дошли в 
виде кратких и туманных сообщений о египетских мистериях Осириса и Исиды и о 
греческом Элевсине. Плутарх, который был в эти мистерии посвящен, как-то сказал 
следующее:

«Во время претерпевания смерти душа испытывает ощущения, близкие к тем, которые 
выпадают на долю великих посвященных. Он видит блуждающие звезды, утомительно 
вращающиеся по кругу, несколько узеньких темных тропинок, которые ведут в 
никуда. Все это происходит непосредственно перед кончиной; но он видит и другие 
ужасные вещи… Но затем тебе приходится встретить некий великолепный свет, 
услышать некие прекраснейшие звуки, увидеть чудесные танцы, внимать 
божественным словам…»

Душа, выходя из тела, очищается, и это очищение не может быть безболезненным. 
Египтяне использовали для изображения данного процесса рассказ о суде в 
преисподней, во время которого умерший должен был правильно исполнить все