с материка, лежащего за Атлантическим океаном.
Обрамлением для истории, поведанной Суллой, служит миф, который связан с 
греческими представлениями о поколениях богов. Некогда против Кроноса, 
древнейшего владыки мироздания, выступил его сын Зевс и при помощи хитрости 
овладел престолом главы богов и людей. При этом он погрузил своего отца в сон: 
Зевс владеет престолом, лишь пока спит Кронос. Сообщение о местопребывании 
Кроноса — таинственном острове Огигия (букв. «Древний») — заслуживает особого 
внимания.



«… Я лишь актер, исполняющий пьесу, и прежде всего я скажу, что автор
[43]
начал ее со стиха Гомера:




В море находится остров Огигия некий, далеко…
[44]
—




на расстоянии пяти дней от Британии, если ты поплывешь на запад, и три других 
острова, удаленных на равное расстояние от нее и друг от друга, лежат по 
направлению точки летнего захода солнца. На одном из них, согласно рассказу, 
поведанному ее обитателями, Зевс держит в заключении Кроноса, и древний Бриарей
[45]
несет стражу и охраняет эти острова, и то море, что они называют Кроновой 
пучиной, было помещено <богами> за ними. Великая суша, которая охватывает океан,
 хотя и лежит неподалеку от остальных островов, находится на расстоянии 
примерно пяти тысяч стадий от Огигии,
[46]
путь к которой может быть совершен только на веслах, ибо пучина позволяет лишь 
медленное плавание по причине множества истечений рек. Эти истечения приносят 
большое количество ила и образуют густую взвесь, создавая таким образом 
плотность и землистость моря, которое кажется застывшим. На побережье большой 
суши греки обитают вокруг залива, размером не меньшего, чем Меотида, устье 
которого расположено на той же параллели, что и устье Каспия. Эти люди считают 
себя и именуются людьми суши, обитатели же островов — людьми островов, 
поскольку море охватывает их со всех сторон. И они верят, что с людьми Кроноса 
здесь смешались в недавние времена те, кто прибыл в свите Геракла и был покинут 
им, и что они позднее, так сказать, вновь возгорелись сильным, высшим пламенем 
от эллинской искры, которая была уже затушена и побеждена языком, законами и 
нравами варваров. Поэтому Геракл [здесь (на суше)] почитается в первую очередь, 
Кронос же — во вторую. Ныне, когда раз в тридцать лет звезда Кроноса, которую 
мы зовем «Явленной»,
[47]
или же, как сказал автор нашей пьесы, «Ночным Стражем», входит в знак Тельца, 
они, потратив немалое время на приготовления к жертвоприношению и к плаванию, 
выбирают по жребию и отправляют посланников на соответственном числе кораблей, 
помещая на суда большое число слуг и необходимой пищи для людей, которые 
собираются пересечь столь протяженное море на веслах и прожить столь длительное 
время в чужой земле. Тотчас, когда они отправляются в море, некоторые из 
путешественников претерпевают различные испытания, каждый свои. Те, кто 
выдерживает их, попадают прежде всего на лежащие первыми острова, которые 
населены греками, и видят Солнце, заходящее за горизонт менее чем на час в 
течение тридцати дней, и такова здесь ночь, хотя во время ее становится лишь 
слегка темнее <чем днем> и рассвет виден уже с закатной стороны. Там они 
остаются в течение девяноста дней, причем к ним относятся с уважением и 
дружелюбием как к святым людям, и так и называют. После этого ветра приносят их 
к желанной цели.


Никто не живет <на острове Кроноса>, кроме новоприбывших и тех, кто оказался 
здесь перед ними, ибо в то время как тем, кто служил богу до истечения срока в 
тридцать лет, позволено отплыть домой, большинство из <путешественников> обычно 
решают поселиться в этом месте, некоторые — без особой охоты, большая же часть 
потому, что без всякого усилия и труда они имеют в изобилии все, необходимое 
для жизни, — в то время, пока они заняты жертвоприношениями и священными 
празднованиями или различного рода рассуждениями и философией, ибо природа 
этого острова чудесна благодаря мягкости овевающего его воздуха. Некоторым, 
когда им приходит пора плыть отсюда, божественное начало даже мешает, 
представая перед ними, как перед близкими друзьями и знакомыми, не только во 
снах или в предзнаменованиях, но являясь также как некие видения и голоса. Ибо 
сам Кронос погружен в сон, будучи заключен в глубочайшей пещере в скале, 
которая светится как золото, — в сон, который выдумал Зевс, чтобы сковать им 
Кроноса, — и птицы, порхающие вокруг вершины скалы, приносят ему амбросию, и