(и продолжает уничтожать) там свидетельства о древнем населении. Однако из 
этого не следует, что их нет вовсе. Единственное, что мешает нам получить 
сведения о земледельцах Сахары в необходимой полноте, — практически полное 
отсутствие деятельности археологов в этом громадном регионе.
Таким образом, следы «доисторических» земледельцев есть, и, уж во всяком случае,
 существуют огромные районы суши (и моря!), без археологического исследования 
которых историки и антропологи не должны однозначно лишать рассказ Платона 
права на достоверность.
Ученые очень боятся также поверить в умопомрачительные цифры, описывающие 
историческую память древних цивилизаций. Майя или древние индусы оперировали 
сроками в миллионы лет. Китайцы, египтяне и вавилоняне — в сотни тысяч. Все это 
кажется издевкой над современными историческими знаниями и трактуется как 
астрономические спекуляции — не более чем.
Однако в хроники, составленные египтянами или ассирийцами, входили не только 
описания царских династий, где каждый правитель, обладая завидным долголетием, 
находился у власти в течение сотен лет, но и информация о периодических 
катастрофах, происходивших на Земле. Мы можем осторожно подходить к сообщению 
вавилонского историка Бероса о том, что древнейшие цари Месопотамии, правившие 
до потопа (случившегося, по его словам, за 33 500 лет до походов Александра 
Македонского), пребывали у власти в течение 3600 лет каждый. Однако когда 
философ Ямвлих Халкидский говорил, что ассирийцы «сохраняли записи не только в 
течение 270 000 лет, как утверждает астроном Гиппарх, но действительно хранили 
сведения о всех мировых катастрофах и о циклах планет…», то он имел в виду иную 
историю, историю Земли со всеми ее климатическими катаклизмами за более 
обширный период времени, чем мы себе это представляем.




«Федон»


В диалоге Платона «Федон» есть интересный фрагмент, который неоднократно 
пытались сочетать с его мифом об Атлантиде. За считанные часы до своей смерти 
Сократ, беседуя с друзьями и учениками, рассказывает о том, что собой 
представляет Земля на самом деле. Он утверждает следующее:

«Говорят… что самая земля, если смотреть на нее сверху, походит на 
двенадцатигранный кожаный мяч, раскрашенный цветами, образчики которых суть 
краски, используемые живописцами; только там из подобных, даже из гораздо более 
прекрасных и чистейших красок состоит вся земля. Там иная ее часть пурпурная, 
красоты удивительной, иная — златовидная, а иная так бела, что белее гипса и 
снега. Есть на ней и другие цвета, причем в гораздо большем количестве и 
превосходнее тех, которые мы видим. Да и самые эти впадины ее, полные воды и 
воздуха, блистают какою-то пестротой цветов, так что в единстве ее вида 
является непрерывное разнообразие.
Если же земля такова, то таковы же на ней и растения, то есть деревья, цветы, 
плоды; таковы же на ней и горы, по своей гладкости, прозрачности, отличному 
цвету, и самые камни, — и их-то частицы суть любимые у нас камешки: сердолик, 
яспис, смарагд и другие подобные. Там нет ничего, что было бы хуже их, напротив,
 все гораздо лучше, — и причина в том, что эти камни чисты, не изъедены и не 
повреждены, как здешние, гнилью, солью и всем, что сюда стекается и сообщает 
безобразие и болезни камням, животным и растениям.
Украшаясь всем этим, та земля украшена еще золотом, серебром и иными подобными 
вещами. Там рождается очень много всего этого, в больших массах и по всей земле,
 отчего она представляет собой зрелище, достойное блаженных созерцателей.
На той земле есть и множество прочих животных, есть и люди, из которых одни 
обитают в средиземье, другие — около воздуха, как мы — вокруг моря, а иные — на 
островах, лежащих близ твердой земли и окруженных воздухом. Одним словом, то, 
что у нас вода и море для нашего употребления, то у них воздух, а что у нас 
воздух — то у них эфир. Времена же года так уравновешены, что те люди не 
подвергаются болезням, живут гораздо дольше, чем здешние, и во столько выше нас 
зрением, слухом, обонянием и прочими чувствами, во сколько раз воздух чище воды,
 а эфир — воздуха. Есть у них там также святыни и храмы богов. И в этих храмах 
действительно обитают боги, случаются божественные откровения, предсказания, 
видения и общение людей с богами. А Солнце, Луну и звезды они видят в самой их 
природе и, сообразно с этим, наслаждаются всяким другим блаженством.
Таково-то все на той земле и около той земли!..»


Наш человеческий род живет во впадинах этого двенадцатигранника,
[41]
подобно обитателям морского дна, считающим море небом. Мы полагаем, «будто 
живем на поверхности, воздух называем небом и представляем, что звезды текут 
именно по этому небу…».

Это место в «Федоне» не один раз привлекало внимание тех ученых, которые 
стремились доказать, что рассказ об Атлантиде — всего лишь мифологическое 
продолжение платоновских рассуждений об утопическом государственном устройстве. 
Обитателей «подлинной земли» они сравнивают с атлантами и обнаруживают