вылетели блестящие машины атлантов. Но летающие лодки не могли подняться на 
высоту более ста метров, а финикийцы, завидев врага, тотчас побросали мешки с 
балластом и подняли воздушные шары на большую высоту. Оттуда, сверху, они 
плодовито расстреливали летающие машины атлантов ядрами и шрапнелью из 
маленьких пушек.
В это время четыре осадных машины приблизились к яростной стене и стали крушить 
камень. Тараны пробивали в стенах ниши, аккадийцы закладывали в них пороховой 
заряд и взрывали. Стена надувалась и трескалась. Штурмующие опять пробивали 
шурф и снова закладывали порох. Атакующих с 50-метровой высоты тщательно 
поливали огнеметы широкими струями полыхающей нефти. В полдень одной из осадных 
машин удалось пробить отверстие в стене. В дыру со звериным азартом вломилась 
наемная пехота. Кайлом и мечом она расчистила путь для аккадийской конницы. 
Кавалерия с гиканьем и свистом влетела в пролом и стала прорубаться к воротам. 
Кошмарные бои завязались на мощеных площадях столицы.
В пылу сражения никто и не заметил, как в горящий порт влетел командорский 
фрегат Тора. Тяжело кренясь на левый борт, корабль расстрелял из 120 пушек 
огромные чугунные цепи, преграждавшие водный путь в столицу. За ним, 
беспрестанно паля из пушек и стреляя белыми парусами, вошли 76 боевых и 
транспортных судов финикийцев. Тяжелые корабли атлантов преградили им путь. 
Абордажные крючья свистели со всех бортов и стягивали суда противников в 
кружащие пары. Спаренные парусники вальсировали под музыку боя, словно 
школьницы в белых блузках на прощальном выпускном вечере. С оглушительными 
криками матросы бросались на абордаж.
Внезапно заскрежетали и отворились чугунные ворота, закрывающие вход в каналы 
города. Оттуда выплыли 17 катеров. Это были металлические лодки, снабженные 
реактивными двигателями. Каждый остроносый катер нес до 40 человек десанта. 
Взревели двигатели, и катера понеслись, как живые торпеды, на деревянные 
корабли противника. Они проламывали своими железными форштевнями ребра 
финикийских фрегатов и высаживали стремительный десант. Морские пехотинцы 
атлантов были берсербеками. Эти зомбированные солдаты с отключенным сознанием 
управлялись могущественными магами. Каждый такой солдат владел сотнями приемов 
убийственных техник. Морские пехотинцы с ходу перепрыгивали на корабли 
противника и превращались в свистящие пропеллеры с двумя лопастями кривых 
сабель.
Некоторым фрегатам финикийцев все же удалось пробиться к южной стене столицы. 
Моряки швыряли кошки и абордажные крюки с фок-мачт на зубчатые крепостные башни.
 Зацепившись за кирпичи, морские волки, как бесхвостые обезьяны, карабкались по 
корабельным канатам вверх, зажав в зубах кривые сабли из дамасской стали.
Все стены и улицы пылающего города были залиты огнем, кровью и жутким криком. 
Мускулистые кони аккадийцев уже не могли перепрыгивать через горы трупов, 
выросших возле каждого дома. К вечеру туранская пехота тяжело прорвалась к 
западным воротам и отворила вход в город. Пятидесятитысячный корпус аккадийской 
конницы с поднятыми штандартами полков стремительным аллюром влетел в 
распахнутые ворота Победы. Город пал.



СТОЛИЦА АККАДИЙЦЕВ


На Земле, чтобы достичь чего-либо привлекательного, всегда необходимо совершить 
нечто дурное.

После взятия стремительным штурмом столицы атлантов, довольные аккадийцы 
проворно восстановили город. И белокаменный Посейдон засиял всеми цветами 
радуги, отраженными в многочисленных фонтанах и озерах. Воронкообразная 
планировка столицы была заимствована у города Евронуса. В центре Посейдона 
росла Большая Пирамида, в ее ослепительных лучах лениво грелся громадный дворец 
императора, окруженный обильно цветущими фонтанами, птицами и садами. 
Поблизости бил толстый родник, вода которого питала солнечный дворец и вулканы 
фонтанов вокруг райских рощ. Стекая с царского холма, серебряная вода попадала 
в кольцеобразный канал. Он отделял золотую середину от города, лежащего внизу. 
Четыре радиальных канала вытекали из первого кольцевого канала и образовывали 
еще три серебристых кольца. Каждый канал находился ниже предыдущего.
В зеленом районе, расположенном сразу за дворцовым каналом, находилось поле для 
спортивных скачек, стадион атлетических состязаний и обильные сады. На цветущих 
лужайках паслись гривастые ветры и неугомонные страсти. В буйной зелени утопали 
дома дворцовых служащих. Тут же располагалось двухкилометровое в длину здание, 
которое служило безотказной гостиницей для пытливых иностранцев. Это был 
приветливый дворец из орихалка, мрамора и удовольствий, где все туристы 
получали гостеприимство на столько времени, на сколько это им было необходимо, 
чтобы промотать свое золотое время и серебряные удивления. В следующем круговом 
районе вальяжно развалились на Солнце, лениво потягиваясь на подстриженной 
траве и щурясь зелеными окнами, богатые частные дворцы и дома, различные храмы 
и госучреждения. Ниже крутился, как белка в колесе, шумный район простолюдинов. 
Здесь параллелепипеды зданий строились кучно и достигали высоты 10-15 этажей. 
Между домов многочисленные заводы и фабрики поплевывали в небо клубами черного 
дыма. А у самой внешней стены жили хитрые купцы и мутные бизнесмены, лихие 
мореходы и порабощенные, как бессловесные тени, эмигранты. Тут многоголосо 
зазывали и засасывали в свое бездонное чрево множество маленьких магазинчиков,