еля, он понял, что катастрофу подстроили, – сломавшаяся правая 
рулевая штанга была явно подпилена. Генте подтвердил, что у Риделя вообще были 
плохие отношения с эсэсовцами и правителями третьего рейха и в конце 1943 или 
начале 1944 года он находился под следствием. Как удалось установить автору 
книги, в связи с этим расследованием Ридель в ночь с 20 на 21 марта 1944 года 
был арестован и доставлен в гестапо Штеттина. С 2 апреля 1944 года он был 
фактически подвергнут аресту: его повсюду сопровождала специально приставленная 
охрана. Таков был конец немецкого инженера-ракетчика, своим опытом и 
квалификацией намного превосходившего Вернера фон Брауна.
 В начале февраля 1945 года кавалькада ракетчиков прибыла в Нордхаузен. Там 
серийное изготовление ракет продолжалось еще восемь недель и достигло 
предельной производительности. Но надежда гитлеровцев на «чудо-оружие» 
оказалась тщетной.
 Англо-американские войска не спеша продвигались к Гарцу. Нацисты не оказывали 
им сколько-нибудь значительного сопротивления. Они бросили все силы, еще 
имевшиеся в северной части Германии, а также остатки своих разбитых армий в 
битву за Берлин – против неудержимо наступавших советских войск. Удерживать 
Нордхаузен вместе с центром ракетного производства «Дора» стало невозможно.
 3 апреля 1945 года командир армейского корпуса ракетного оружия группенфюрер 
СС Ганс Каммлер приказал «немедленно эвакуировать руководящие кадры 
производства оружия «Фау» в так называемую «Альпийскую крепость»». 
Генерал-лейтенант Дорнбергер, обеспечивавший снабжение Каммлера ракетами и 
руководивший обучением специальных ракетных войск в Бад-Захсе, недалеко от 
Нордхаузена, отобрал для эвакуации около пятисот специалистов-ракетчиков.
 4 апреля 1945 года, за четыре дня до взятия Нордхаузена, когда танковые 
авангарды американской армии оставили позади Геттинген, американская авиация 
совершила налет на концлагерь «Дора-Миттельбау». Бомбами, изготовленными в 
Детройте и Сан-Франциско, было убито множество русских, французов, поляков и 
чехов – узников зловещего лагеря.
 У эсэсовцев не хватило времени привести в исполнение свой чудовищный план 
уничтожения заключенных: загнать узников в штольни, а затем, завалив взрывами и 
замуровав все выходы, удушить их газом. Тогда лагерное начальство построило 30 
тысяч заключенных в колонны, и начался марш смерти. Узников гнали в 
Люнебургскую пустошь, чтобы уничтожить всех до единого: они должны были унести 
в могилу тайну фашистского ракетного производства.
 В одной из колонн среди 2 тысяч заключенных смертников шел Симон Феликс. На 
его глазах озверевшие охранники-эсэсовцы расстреляли после налета американской 
авиации 500 узников; сотни погибли от голода. Остальных палачи убили около 
селения Гарделеген. Симон Феликс рассказывает, что тысячу с лишним заключенных, 
треть которых составляли советские военнопленные, загнали в большой сарай и там 
уничтожили противотанковыми «фаустпатронами», ручными гранатами, автоматными 
очередями. Такая же участь постигла и другие колонны заключенных концлагеря 
«Дора». После войны окружные власти города Вольмирштедт (ГДР) произвели 
эксгумацию трупов заключенных из колонны, которую эсэсовцы гнали в направлении 
города Стендаль. Результаты эксгумации показали, что у большинства убитых 
проломлен или прострелен череп, а некоторые из жертв, как это установлено по 
положению тел, были закопаны в общие могилы живыми 95 .
 В то время как эсэсовцы с ведома и согласия руководства подземного ракетного 
завода уничтожали заключенных лагеря «Дора-Миттельбау», Вернер фон Браун, 
генерал Дорнбергер и специалисты-ракетчики, общим числом 468 человек, следовали 
в указанный им район Обераммергау (Бавария). Официальное задание, данное 
Дорнбергеру, гласило: «Продолжать важные для войны эксперименты». И это всего 
за четыре недели до безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии! Вернер 
фон Браун и его подручные все еще не сдавались. Они устремились в тот 
труднодоступный для американских наземных войск район, который нацисты 
высокопарно назвали «Альпийской крепостью». Верховным шефом здесь был назначен 
обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер – начальник полиции безопасности и СД.
 В колонне Дорнбергера находился инженер Гельмут Гретруп. Эсэсовская служба 
безопасности уже давно считала его «ненадежным». С 1942 года он состоял под 
особым наблюдением гестаповцев. Весной 1945 года эсэсовцы посадили его в 
гестаповскую тюрьму Штеттина, но вскоре, поскольку он был незаменим, выпустили, 
приставив к нему постоянную охрану. Гретруп не хотел больше принимать участия в 
гитлеровской ракетной программе, к тому же он чувствовал опасность, грозящую 
ему со стороны СД. В письме автору книги от 12 марта 1962 года Гретруп сообщил: 
«В апреле 1945 года был составлен поезд из специалистов по «Фау-2», который 
отправился в Обераммергау. С этим поездом выехал и приставленный ко мне 
охранник в штатском; как я узнал впоследствии, в кармане у него лежал приказ о 
моем аресте в день прибытия на место. Но обер-штурмбанфюрер СС Гайзен из 
Нордхаузена считал, что экзекуции, распоряжение о которой было им отдано, меня 
следует подвергнуть немедленно. Я сбежал с поезда и вместо того, чтобы явиться 
в Обераммергау, перешел через приближавшуюся линию фронта к американцам».
 Пока эсэсовцы расправлялись с заключенными «Доры», поезд с нацистскими 
ракетчиками мчался на юг и наконец прибыл в Гармиш-Партенкирхен – райский 
уголок для любителей лыжного спорта. Оттуда путь их лежал в район, где 
сходились границы трех государств – Швейцарии, Австрии и Германии. Здесь, 
вблизи высокогорного курорта Хинделанг, Вернер фон Браун расположился в 
фешенебельном отеле «Ингебург» (Оберйох), где он со своими подручными и провел 
последние недели войны, наслаждаясь великолепной природой и загорая на весеннем 
солнце. Владелец отеля на запрос автора книги сообщил: «Профессор фон Браун со 
своим штабом прибыл незадолго до конца войны вместе с грузовой колонно