е знаки или производственные номера. У польских подпольщиков имелись 
каталоги немецких фирм, при помощи которых можно было легко установить, какие 
именно предприятия являются поставщиками материалов и оборудования для ракет. О 
результатах таких тщательных исследований постоянно сообщалось по радио в 
Англию.
 Лондон скупо благодарил и все настойчивее просил прислать, если удастся, 
ракету целиком.
 Участники польского движения Сопротивления самоотверженно взялись за дело. Они 
начали выяснять, каким путем ракеты попадают из Германии в бдизненский резерват.
 Но шансы на успех первоначально задуманного налета на ракетный транспорт были 
малы. Специальные железнодорожные составы, доставлявшие «оружие особого 
назначения», шли под сильной охраной и в пути не останавливались. Нацисты 
предусмотрительно прицепляли к голове паровоза набитые камнями товарные вагоны, 
чтобы уберечь драгоценный груз в случае взрыва железнодорожного полотна. На 
всем пути следования состав сопровождали самолеты «Физелер Шторьх» и 
истребители «Мессершмитт».
 Отважным партизанам помог случай. В один из пасмурных апрельских дней 1944 
года обер-лейтенант Шредер после ночной попойки тщетно ждал очередного взрыва. 
И хотя время запуска было ему заранее сообщено по радио, ракета не появилась, 
да к тому же и видимость из-за дождя была плохая. Между тем ракета упала в 
болото, в стороне от намеченного места. Удар был самортизирован, и взрыва не 
последовало. Игнашак с группой партизан сразу же бросился к месту приземления 
«чудо-оружия», тщательно сфотографировал место падения, ракету и ее наиболее 
крупные агрегаты. Затем он приказал как можно быстрее разобрать ракету и 
вывезти ее составные части, которые быстро исчезли под соломой в амбарах и 
ригах. Однако сердце ракеты – двигатель, весивший полтонны, пришлось засыпать 
песком на берегу Буга и замаскировать кустарником.
 Команда по обнаружению ракет с помощью поднятой на ноги полевой жандармерии 
прочесала весь район метр за метром: слишком хорошо понимали гитлеровские 
офицеры, чем пахнет для них эта неудача. Но ракета исчезла бесследно, и через 
два дня поиски ее были прекращены.
 Тем временем Игнашак, Качмарек и Пеньковский уже отправились в путь. Они везли 
фотопленку, а также три вынутых из ракеты радиотехнических прибора. В кармане 
Игнашака в бутылке с этикеткой «касторовое масло» находились остатки горючего. 
Все шло благополучно. Оставалось только сесть в поезд, шедший в Варшаву. И тут 
случилось непредвиденное. На платформе в Сидльце из кармана Игнашака вдруг 
вырвалось пламя: неожиданно произошла химическая реакция. Казалось, все погибло.
 Станционная охрана и немецкие солдаты-отпускники бросились к подпольщикам, 
приняв их за диверсантов. К счастью, Качмареку, хорошо владевшему немецким 
языком, удалось успокоить немцев рассказом о коварной зажигалке, которая взяла 
да и вспыхнула в кармане его друга. Между тем Пеньковский, воспользовавшись тем,
 что на него никто не обращал внимания, сумел погрузить драгоценную ношу в 
подошедший поезд. Но доставить горючее ракеты в подпольную варшавскую 
лабораторию так и не удалось.
 Эсэсовцы и агенты службы безопасности (СД), патрулировавшие по улицам польской 
столицы, даже и не догадывались о том, что происходило в лаборатории Коцьяна. 
Кованые сапоги эсэсовцев стучали совсем рядом, а здесь, в лаборатории, польские 
ученые, располагавшие самыми примитивными средствами, разгадывали тайну ракет, 
над которыми целое десятилетие трудились тысячи хорошо оплачиваемых нацистских 
специалистов в оснащенных самым современным оборудованием институтах. 
Патриотизм и гуманизм – вот что было движущей силой этой титанической работы 
польских борцов антигитлеровского движения Сопротивления.
 Подпольщики установили контакт и с другими польскими специалистами. Одним из 
них был крупнейший ученый в области радиотехники 54-летний профессор Януш 
Грошковский. До нападения гитлеровского вермахта на Польшу он читал лекции на 
электротехническом факультете Высшей технической школы в Варшаве. Нацисты 
закрыли польские университеты и высшие школы, лишив польских ученых возможности 
продолжать научную деятельность.
 Профессор Грошковский занялся изучением радиотехнической аппаратуры ракеты, 
чтобы определить частоты, на которых эта аппаратура работала. Работа протекала 
в условиях крайней опасности. Даже транспортировка отдельных частей аппаратуры 
по улицам Варшавы являлась делом весьма сложным: многочисленные патрули 
эсэсовцев и солдат вермахта приглядывались к каждому крупному свертку, 
подозревая в нем оружие или боеприпасы для польского Сопротивления.
 Вскоре профессору Грошковскому удалось установить, что радиоприемник ракеты 
принимал сигналы частотой в 21 мегагерц на волне 14 метров. Передатчик же 
ракеты работал на частоте примерно 40 мегагерц. Так польский ученый раскрыл 
тщательно оберегавшуюся производственную тайну концернов «АЭГ» и Сименса. Он 
пришел к правильному выводу, что фашистские ракеты не только направлялись по 
определенному курсу при помощи радиосигналов, но и сами передавали наземной 
станции данные о скорости и высоте своего полета, что позволяло последним 
производить взрыв в воздухе до удара ракеты о землю. Уже тогда стала 
выкристаллизовываться идея успешной борьбы с ракетами путем нарушения 
радиотехнического управления ими.
 Получив из Варшавы эти сведения, английская секретная служба и эксперты по 
вопросам вооружения сразу прозрели и потребовали срочно прислать в Лондон 
важнейшие части ракеты. Им не терпелось самим убедиться в правильности выводов 
польских ученых.
 Как раз в это время гестапо – правда, по другому делу – арестовало инженера 
Коцьяна и его жену, очевидно выданных предателем. Но гестаповцы не знали о 
работе Коцьяна в подпольн