овых 
бомб разрушили бетонированные цеха. Дома в поселке горели подобно факелам. И 
только после этого открыли огонь немецкие зенитные батареи.
 Одна волна бомбардировщиков сменяла другую. Один «бомбовый ковер» за другим 
обрушивался на хорошо видневшиеся в лунном свете цехи, где создавалось «оружие 
особого назначения». Подполковник Серби, летая над островом, отдавал приказы. 
Полтора миллиона килограммов фугасных и зажигательных бомб было сброшено в ту 
ночь на цель.
 Наконец над островом появились ночные истребители, срочно посланные из района 
Берлина. Им удалось сбить 47 из 600 «летающих крепостей», участвовавших в 
налете.
 Уже взошло солнце, а фосфор продолжал гореть, распространяя едкий дым и дождь 
искр. Первые команды саперов, прибывшие из Вольгаста и Штеттина, пытались 
спасти то, что еще было можно.
 735 пенемюндцев было похоронено после этого налета. Вальтер Дорнбергер и 
Вернер фон Браун, ответственные за смерть этих людей, потеряли незаменимых 
специалистов – ученых в области ракетной техники. Погибли начальник полигона, 
специалист по двигателям доктор Вальтер Тиль, старший инженер Вальтер и 
генерал-майор фон Шамье-Гличинский. Половина лабораторий была превращена в 
руины и пепел, уничтожены тысячи чертежей. От электростанции и кислородного 
завода остались лишь полуразрушенные стены. Сгорел поселок технического 
персонала. Был превращен в развалины портовый квартал. Уцелели лишь некоторые 
хорошо замаскированные испытательные площадки, аэродинамическая труба и 
измерительная лаборатория.
 Хотя англичане, проводя воздушный налет на ракетные базы вокруг Пенемюнде, и 
имели точные планы расположения объектов, добытые участниками польского 
движения Сопротивления, они не пощадили барачные поселки военнопленных и 
насильственно угнанных рабочих. А тех из них, кто пытался спастись от 
английских бомб, расстреливали из пулеметов эсэсовцы.
 До сих пор неизвестно точное число иностранцев и немцев – заключенных 
концлагерей, погибших на острове Узедом. Об этой кошмарной бомбежке напоминает 
установленный на кладбище в Карлсхагене каменный крест. На нем по указанию 
евангелической церкви высечена надпись:

 «Здесь покоятся 213 человек, угнанных на принудительные работы:
 91 поляк
 23 украинца
 17 французов
 16 заключенных концлагерей
 66 лиц неизвестной национальности
 Бог говорит: Я знаю тебя по имени».

 И все же налет на Пенемюнде коренным образом отличался от англо-американских 
бомбардировок рабочих кварталов германских городов. «Запретный остров» был 
одним из опаснейших нацистских арсеналов, нервным центром фашистской военной 
машины, откуда исходила угроза для народов Европы и даже Америки.
 Удар по пенемюндской экспериментальной ракетной станции попал в самую точку. 
Коричневые бонзы задумались. Нацистские власти в Берлине и Пенемюнде сразу же 
бросились искать козлов отпущения, хотя в свершившемся бедствии они, по 
существу, были повинны сами.
 Гитлер, узнав о результатах бомбардировки, был взбешен.
 В кабинете генерал-полковника Йешоннека раздался телефонный звонок.
 – Господин генерал-полковник, подождите, пожалуйста, у аппарата. С вами будет 
говорить фюрер.
 Через минуту в трубке раздался голос Гитлера:
 – Вы уже слышали новость из Пенемюнде?
 – Так точно, мой фюрер.
 – Тогда вы знаете, что следует делать! – прохрипел Гитлер.
 Но начальник штаба нацистской «люфтваффе», принявший все меры, чтобы наладить 
производство самолетов-снарядов и ракет для обстрела английских городов, 
этого-то как раз и не знал. Он написал письмо семье, вытащил пистолет и 
застрелился.
 На следующее утро в Пенемюнде появился начальник полиции безопасности и службы 
безопасности обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер. Гитлер и Гиммлер 
поручили ему расследовать, откуда противник узнал о том, над чем работали в 
Пенемюнде.
 – Где генерал Шамье-Гличинский?
 – Убит!
 Кальтенбруннеру не повезло. Мертвые ему помочь не могли.
 Первыми, кто пришел в себя, были генерал-майор Дорнбергер и фон Браун. Им было 
ясно, что опускать руки нельзя. Они успокоили начальника гиммлеровской службы 
безопасности, заверив его, что оставшиеся в живых пенемюндские конструкторы 
приложат все силы к тому, чтобы быстро преодолеть последствия катастрофы и 
точно в срок выполнить задание Гитлера. Немного успокоенный, Кальтенбруннер 
настоял все же на том, чтобы в сотрудничестве с «абвером» активизировать меры 
по обеспечению безопасности и организовать систематическую «проверку 
благонадежности» всего военного и технического персонала. Военнопленными, 
насильственно согнанными на принудительные работы, и командами заключенных 
концлагерей гестапо и служба безопасности занялись сами.
 Заключенные, работавшие на Узедоме, были отправлены в лагери смерти. Эсэсовцы 
провели особую чистку среди польских рабочих.
 Вскоре нацисты оказались в затруднительном положении. Надо было ускорить 
осуществление ракетной программы. Для этого требовались тысячи рабочих. Но чем 
большее число людей было посвящено в то, что делалось