ядов в день и постоянно увеличивать их число; со стартовых установок во 
Франции, пока они не были уничтожены, можно было запускать ежедневно более пяти 
тысяч снарядов. Далее, начало операции намечалось на шесть месяцев раньше. 
Самые грубые подсчеты показывают, что могло быть убито от ста до пятисот тысяч 
человек. Материальный ущерб достиг бы катастрофических размеров. Совершенно 
ясно, что оказалась бы неизбежной полная эвакуация Лондона» 32 .
 Вернер фон Браун создал технические предпосылки для осуществления фашистского 
плана массового уничтожения населения. Один нацистский ученый изобрел газ 
«циклон-б», чтобы задушить сотни тысяч людей в газовых камерах концентрационных 
лагерей, другие создавали ракету, чтобы с помощью динамита разорвать в клочья 
сотни тысяч мирных жителей за границей.
 Ракетная программа Вернера фон Брауна заняла ведущее положение в фашистском 
производстве вооружения. Сам ракетчик пользовался благосклонностью высших 
фашистских бонз и даже самого диктатора. Он не испытывал недостатка в 
материалах и мог получать неограниченное количество рабочей силы. Огромная 
армия гестаповцев, сотрудников службы безопасности и «абвера» неукоснительно 
выполняла секретную директиву – во что бы то ни стало обезопасить то, над чем 
работал ракетный барон.
 Однако нацистский профессор фон Браун, мысливший категориями «расы господ», 
привитыми ему с детства, забыл о народах, которые, по его мнению, существовали 
лишь для того, чтобы безропотно следовать за «фюрером».
 Многие патриоты оккупированных фашистами европейских стран отдали свои жизни, 
чтобы помешать осуществлению нацистских планов создания «чудо-оружия».




 Подпольный фронт действует


 Инженер Антони Коцьян стоял в прицепном вагоне варшавского трамвая, на котором 
висела табличка: «Только для поляков». Давка была неописуемой. Моторный вагон, 
предназначенный для немецких оккупантов, шел наполовину пустым.
 Коцьян задумался. Предстояло выполнить новое задание. Польское движение 
Сопротивления, участником которого он был, поручило ему разузнать, что реальное 
кроется за слухами о немецком «чудо-оружии». Говорили, что где-то на побережье 
Балтийского моря у нацистов есть полигон для испытаний секретной военной 
техники. Больше никаких данных. Это была трудная задача, ведь немецкие войска 
занимали в то время побережье Балтийского моря протяженностью в две тысячи 
километров.
 Руководство движения Сопротивления возлагало большие надежды на Антони Коцьяна,
 действовавшего под кличкой «Корона». И не случайно. Он был одним из 
способнейших довоенных польских авиаконструкторов, которого фашистские 
оккупанты заставили выполнять черную работу.
 Грохот старого вагона мешал сосредоточиться. Коцьяну, однако, было ясно: 
работа привязывала его к Варшаве. Если он хоть один день не явится на службу, 
гестапо выместит свою злобу на его семье.
 С другой стороны, время не ждало. Если фашисты действительно создают 
«чудо-оружие», если они не просто распустили слухи об этом, лишь бы подбодрить 
своих приверженцев, которых все больше деморализовывал ход войны, тогда надо 
спешить и как можно скорее помешать нацистам. Но как? Коцьяну было ясно одно: 
без помощи группы Сопротивления ему не справиться.
 И руководство движения умно спланировало свои действия. Стефан Игнашак 33 , 
руководитель движения Сопротивления на участке Померания – Познань, поручил 
командиру группы «Балтика» Бернарду Качмареку срочно начать поиски места 
испытаний фашистского «оружия особого назначения». Началась битва на подпольном 
фронте второй мировой войны. Вьюжной февральской ночью 1943 года командиры 
групп Сопротивления 301, 302 и 303 собрались в ветхом сарае перед мигавшей 
керосиновой лампой. Совещание продолжалось около двух часов. Когда его 
участники поодиночке разошлись в разные стороны, было положено начало 
систематическим интенсивным поискам.
 Зоны разведки были точно разграничены, каждая группа сосредоточила свое 
внимание на отведенном ей участке. Польские рабочие и партизаны, насильственно 
угнанные в Германию польские женщины, многие варшавские профессора, которым 
нацисты запретили преподавать в вузах, часть польских офицеров – все были 
заняты раскрытием тщательно оберегавшейся тайны гитлеровского «чудо-оружия».
 Вскоре от хорошо проинструктированных информаторов начали поступать первые 
сведения. Они передавались устно или были второпях написаны на помятой бумаге. 
Некоторые из этих шифрованных сообщений приходили в виде безобидных писем из 
Германии.
 Одному из насильственно угнанных в Германию поляков, например, бросились в 
глаза прибывшие в Штеттин вагоны-цистерны, имевшие для маскировки обшивку 
обычных товарных вагонов, на дверях которых висели бирки с надписью «IG34». 
Однако абсолютно неискушенный в делах разведки поляк не обратил внимания на 
пункты отправления этих вагонов. Руководство польского движения Сопротивления 
дало новое задание, и через две недели в Варшаву пришел ответ: «Вагоны 
отправлены из Дюссельдорфа, Людвигсхафена и Лейпцига».
 Все сообщения, порой самые невероятные, собирались и тщательно изучались. Один 
факт нанизывался на другой, и вскоре стало ясно: искомый объект находится 
где-то поблизости от Штеттина.
 Хорошо разбиравшемуся в технике и свободно говорившему по-немецки участнику 
Сопротивления Яну Шре