льная станция сухопутных сил Пенемюнде верк Ост» помещалась в двух 
километрах юго-восточнее. С юга, вдоль восточного побережья запретной зоны, к 
ней примыкали «Станция серийных испытаний – Зюд» и городок, где жили ученые и 
технический персонал. Южнее озера Кельпинзее в направлении поселков Карлсхаген 
и Трассенхейде были сооружены кислородный завод, испытательные стенды и 
несколько жилых бараков. На построенных ускоренными темпами заводских железных 
дорогах и автострадах ни днем ни ночью не прекращалось интенсивное движение. В 
это же время на материке, в четырех километрах западнее деревни Шпандоверхаген, 
возводилась мощная радиостанция направленного действия.
 На нацистов работали лишь тщательно отобранные и особо охранявшиеся трудовые 
батальоны «Организации Тодта», инженеры-строители и землемеры. Когда рабочих 
рук не хватало, привозили заключенных из концентрационных лагерей.
 В числе тех, кого намного раньше других посвятили в пенемюндский проект, был 
43-летний артиллерийский капитан запаса Генрих Любке 15 . Магнус фон Браун 
хорошо знал Любке. Он выступал в качестве управляющего и компаньона 
дипломированного инженера Вальтера Шлемпа, чья архитекторская контора 
размещалась в доме № 6 по Бельвюштрассе в Берлине. «Строительную группу Шлемпа» 
создатель новой имперской канцелярии, в дальнейшем имперский министр вооружения 
и военной промышленности Альберт Шпеер зачастую привлекал для выполнения самых 
выгодных с финансовой точки зрения фашистских проектов строительства военных 
объектов.
 Уже вскоре над головами строителей со страшным скрежетом и визгом начали 
проноситься тяжелые реактивные снаряды. Шум двигателей ракет серии «А» и 
стартовых ускорителей для перегруженных бомбами самолетов типа «Юнкерс-50», 
«Хейнкель-112» и «Хейнкель-176» нарушал тишину балтийского побережья. 
«Военно-воздушные силы требовали, чтобы мы построили ракетоплан, и позднее, 
предложили нам для работы над ним пять миллионов марок» 16 , – выболтал однажды 
Вернер фон Браун.
 Все новые и новые группы принудительно завербованных специалистов прибывали в 
святая святых Вернера фон Брауна из концернов «ИГ Фарбениндустри», «Рейнметалл 
– Борзиг», «Сименс», «АЭГ» и «Телефункен». Ведь уже за год до начала работ в 
Пенемюнде было решено, что одними исследованиями дело не ограничится. Вермахт 
требовал ракетного оружия, которое превзошло бы артиллерию по дальности 
действия. Этому требованию должна была отвечать ракета «А-4» 17 . Она была не 
единственной боевой ракетой, над которой упорно работал Вернер фон Браун. Порой 
он испытывал до четырех различных типов ракет одновременно.
 Ну, а кто стоял в этом деле бок о бок с Вернером фон Брауном и за его спиной? 
По мере того как росло число немецких ученых, инженеров, техников и 
рабочих-специалистов, привлеченных к осуществлению пенемюндской программы, 
изменялось и их политическое лицо. Не каждый из них сознавал с самого начала, 
что он служит целям преступной войны. В результате мер по соблюдению 
секретности большинство сотрудников не имело даже представления, над чем они, 
собственно, работают. Тем более, что кроме специалистов, находившихся на 
Узедоме с семьями, ракетной программой фон Брауна были заняты также десятки 
лабораторий при концернах, почти все технические исследовательские учреждения и 
несколько специальных конструкторских бюро гитлеровской Германии.
 Рассказы десятков очевидцев и списки личного состава пенемюндского 
исследовательского штаба, который называли порой «легендарным», позволяют 
подразделить его на три категории с соответственно различной долей 
ответственности за создание гитлеровских ракет.
 Прежде всего это была бессовестная клика, непосредственно окружавшая 
Дорнбергера и фон Брауна. Затем шел более широкий круг немецких ученых и 
практиков, которых часто подстегивал ажиотаж экспериментаторов. Они честно 
трудились, многое делали и вдруг обнаруживали, что результаты их труда 
используются для неправого дела. Кое-кто из них сравнительно быстро распознал 
преступный характер фашистской ракетной программы, но не находил в себе 
мужества прекратить участие в ней. Последнюю, третью категорию составляли те, 
кому пришлось выбирать между отправкой на фронт и участием в так называемых 
«необходимых с военно-хозяйственной точки зрения исследованиях». Эти люди 
предпочли фронту сравнительно безопасную жизнь и работу в пенемюндском «оазисе».
 Со временем эта группа стала самой многочисленной. В одном только 1939 году 
главнокомандующий сухопутными силами вермахта генерал-полковник Вальтер фон 
Браухич отозвал из действующей армии 4 тысячи технических специалистов и под 
кодовым наименованием «Испытательная команда Норд» направил их для работы над 
ракетной программой.
 Насколько неоднородной была брауновская исследовательская группа, настолько 
различными были и интересы ее участников. Проект по-настоящему увлек лишь 
несколько сот человек. Да и то главным образом индивидуалистов, вскормленных 
различными концернами. В большинстве своем это были молодые члены гитлеровской 
партии, стремившиеся к личной карьере, или же люди, завербованные с помощью 
весьма щедрых подачек.
 Пенемюндская верхушка вербовала через «Имперский исследовательский совет» 
ученых и, ставя новые задачи перед всеми тридцатью институтами «Общества 
кайзера Вильгельма», способствовала их милитаризации. В списке тех, кто получал 
заказы из Пенемюнде, были берлинский «Немецкий исследовательский институт 
аэронавтики», «Исследовательский институт техники ракетоплавания» в Трауэне и 
«Институт Германа Геринга» в Брауншвейг-Фелькенроде. Институты, занимавшиеся 
исследованиями в области аэронавтики, в течение нескольких месяцев в шесть раз 
увеличили свои штаты. Если в 1933 году расходы этих учреждений составили 3 
миллиона марок, то в 1939 году они истратили почти 34 миллиона марок.
 Непосредственное