выкрикнул обидное прозвище сопровождавшего ребят преподавателя. Подозрение пало 
на Валерия. Если бы он запротестовал, то сразу обнаружили бы действительного 
виновника, шагавшего рядом с ним. Валерий упрямо сжал губы и молча понес 
наказание.




Глава вторая. Зарождение мечты





Валерий Чкалов в кругу товарищей – курсантов Борисоглебской летной школы.



Валерий был совсем юн, когда наступил героический 1917 год. Страна превратилась 
в огромный военный лагерь: началась гражданская война. Народ с оружием в руках 
пошел защищать свою свободу и светлое будущее своих детей. Трудное это было 
время: разруха, эпидемия, голод. Многие учебные заведения закрылись совсем, 
некоторые работали с перебоями. В Череповецком ремесленном училище то и дело 
прерывались занятия: не было дров отапливать помещение, не хватало 
преподавателей. В конце концов училище временно закрылось. Валерий уехал домой, 
в Василёво.

Павел Григорьевич Чкалов продолжал работать котельщиком в Василёвском затоне. 
Работал он с еще большим увлечением, так же быстро и ловко, как в молодости. Во 
время перерывов «на перекур» и на обед любил поговорить о своем младшем сыне, 
который скоро должен был стать дипломированным специалистом по котельному делу. 
Эта надежда рухнула с неожиданным приездом Валерия.

– Не быть тебе сейчас техником, Аверьян! – сказал Павел Григорьевич сыну, узнав,
 что Череповецкое училище закрылось. – Бери-ка кувалду да становись вместе со 
мной. А там видно будет. Может, потом и на инженера выучишься. Только смотри, 
не ленись!

Валерий просыпался по гудку. Надевал старый отцовский пиджак, стоптанные 
валенки и спешил в затон. Он работал подручным молотобойца. Первое время ему 
приходилось особенно трудно. К сыну Павел Григорьевич был еще более 
требователен, чем к посторонним, и Валерий никак не мог ему угодить. Попытался 
он как-то расспросить отца о его опыте, но Павел Григорьевич сердито отрезал:

– Меня никто не учил, и ты сам доходи. Сам старайся, приглядывайся, вот 
непонятное и станет понятным.

Самолюбивый Валерий больше и не заикался о помощи, трудился молча до тех пор, 
пока не начинала кружиться голова и огромный молот не валился из рук. 
Передохнув, он снова брался за работу.

По ночам сильно ломило руки и спину. Однако еще сильнее мучили 
неудовлетворенность и обида: несмотря на все старания юноши, отец хвалил его 
редко и скупо.

И все-таки Валерий добился своего. Пришло время, когда Павел Григорьевич стал 
одобрительно кивать головой, любуясь ловкостью и неутомимостью своего помощника.


Но однообразный труд скоро наскучил Валерию. В поисках более интересной 
профессии он с разрешения отца пошел кочегаром на землечерпалку «Волжская 
двадцать первая». Здесь его познакомили с устройством котлов и аппаратуры, 
научили шуровать топку. Новый кочегар освоился быстро: точными движениями 
выгребал он из поддувала золу, ровно держал пар в котлах.

«Волжская двадцать первая» сначала разрабатывала гавани в Костроме и Казани, 
потом пошла в устье Камы. Белогвардейцы потопили там большую баржу с камнями, 
чтобы закрыть путь советским судам. День и ночь трудились рабочие, очищая 
речной фарватер.

В ту пору белогвардейцы объединились с интервентами в борьбе против советской 
власти. Американцы и англичане делали все, чтобы задушить молодую республику. 
Но русский народ героически сражался с врагами революции.

Волга тоже стала местом жарких схваток. Гремели бои под Царицыном. Приволжье 
освобождалось от белых.

Валерий перешел на новую работу – стал кочегаром на пассажирском пароходе 
«Баян», перевозившем революционные войска из Нижнего Новгорода в Астрахань. 
Общаясь во время рейсов с красными моряками, он многое узнавал от них о