Сталин был озабочен тем, что Финляндия, союзник Германии с 1941 года, может 
подписать мирный договор с американцами, не учтя наших интересов в Прибалтике. 
Американцы, в свою очередь, опасались, что мы оккупируем Финляндию. Однако 
такой необходимости у нас не было: нам был важен нейтралитет ближайшей соседней 
страны, чтобы использовать его в своих интересах через агентов влияния в 
главных политических партиях Финляндии. Эти люди соглашались сотрудничать с 
нами, если мы обеспечим нейтралитет финского государства. Кроме того, они 
хотели играть роль посредника между Востоком и Западом.

Знаменательно, что в 70—80-х годах финскому примеру стремились последовать 
влиятельные политические круги в Польше, Болгарии, Румынии, Чехословакии, 
Венгрии, а также в Прибалтийских республиках, выступавшие за возрождение своей 
государственной независимости. Эти попытки обе стороны – предпринимавшие и 
препятствовавшие им – называли финляндизацией.

Я помню, как в 1938-м, за год до начала советско-финской войны Сталин 
распорядился о передаче двухсот тысяч долларов для политической поддержки 
финской партии мелких хозяев, чтобы она сыграла определенную роль в 
формировании позиции правительства по урегулированию пограничных вопросов. 
Деньги финнам передал полковник Рыбкин, мой друг, бывший тогда первым 
секретарем советского посольства в Финляндии и известный там под фамилией Ярцев.
 Сталин лично инструктировал его, как разговаривать с политическими деятелями, 
получившими от нас деньги, а также и по вопросу о подготовке секретных 
переговоров с представителями финского правительства с целью заключения пакта о 
ненападении и сотрудничестве, планировавшихся с участием доверенного лица 
советского правительства, лично известного главе финского государства 
Маннергейму. Это был граф Игнатьев, автор книги «Пятьдесят лет в строю». 
Переданные Ярцевым предложения финскому правительству Маннергейм отверг, однако 
проинформировал Гитлера о необычном предложении советской стороны. Таким 
образом, германское руководство, принимая решение о начале переговоров с нами 
по заключению пакта о ненападении, прекрасно знало, что их предложение не может 
рассматриваться Москвой как совершенно неожиданное и неприемлемое. 
Знаменательно, что все эти переговоры велись в строгой тайне от посла СССР в 
Финляндии Деревянко.

В годы войны Рыбкин и его жена руководили нашей резидентурой в Стокгольме. Одна 
из их задач заключалась в поддержании контактов с агентурной сетью «Красной 
капеллы» в Германии через шведские каналы. Жена Рыбкина известна многим как 
детская писательница по книгам «Сердце матери», «Сквозь ледяную мглу», «Костры» 
и др. – она печаталась под своей девичьей фамилией Воскресенская. В 
дипломатических кругах Стокгольма и Москвы эту русскую красавицу знали как Зою 
Ярцеву, блиставшую не только красотой, но и прекрасным знанием немецкого и 
финского языков. Рыбкин, высокий, прекрасно сложенный, обаятельный человек, 
обладал тонким чувством юмора и был великолепным рассказчиком. Супруги 
пользовались большой популярностью среди дипломатов в шведской столице, что 
позволило им быть в курсе зондажных попыток немцев выяснить возможности 
сепаратного мирного соглашения с Соединенными Штатами Америки и Великобританией 
безучастия Советского Союза. Кстати, немецкая разведка в провокационных целях 
распространяла в Стокгольме в 1943– 1944 годах слухи о возможных секретных 
переговорах между СССР и Германией о сепаратном мире без участия американцев и 
англичан.

Рыбкины принимали активное участие в подготовке и оформлении секретных 
экономических соглашений. В 1942 году при помощи нашего агента, известного 
шведского актера и сатирика Карла Герхарда, им удалось заключить бартерную 
сделку: мы получили высококачественную шведскую сталь, крайне необходимую для 
самолетостроения, в обмен на платину. Нейтралитет Швеции был грубо нарушен, но 
банк, осуществивший эту сделку, получил солидную прибыль. Контрольным пакетом 
акций банка владела семья Валленбергов.

Карл Герхард поддерживал дружеские отношения с дядей Рауля Маркусом 
Валленбергом и по утвержденному в Москве плану представил ему на приеме Зою 
Рыбкину.

Зоя очаровала Маркуса Валленберга. Они встретились еще раз на уик-энде в 
роскошном отеле, принадлежавшем семейству Валленбергов под Стокгольмом. 
Разговор шел о том, как можно устроить встречу дипломатов двух стран – СССР и 
Финляндии, – находящихся в состоянии войны, на которой они могли бы обсудить 
заключение сепаратного мирного договора. Зоя Рыбкина сказала Валленбергу, что 
необходимо довести до сведения финнов: советская сторона гарантирует полную 
государственную независимость по окончании войны, но ввиду продолжения военных 
действии на Балтийском театре рассчитывает получить право на ограниченное 
военное присутствие в портах Финляндии и ограниченное размещение военно-морских 
и военно-воздушных баз на ее территории.

Семейство Валленбергов, в свою очередь, имело финансовые интересы в Финляндии и 
было очень заинтересовано в мирном урегулировании советско-финских отношений.

Всего неделя понадобилась Маркусу Валленбергу, чтобы организовать встречу Зои с