Премьер-министр польского правительства в Лондоне С. Миколайчик, только что 
прибывший в Москву для переговоров, ничего вразумительного не сообщил о 
событиях в Варшаве. А ведь на пути из Лондона он 28 июля встретился в Каире с 
варшавскими эмиссарами, и уж они-то не могли не доложить ему о восстании. На 
приеме в Наркоминделе 31 июля Миколайчик заявил, что разработан план действий и 
польское правительство сейчас накапливает силы. В отношении Варшавы Миколайчик 
сказал, что польское правительство "обдумывало" план генерального восстания и 
хотело бы просить Советское правительство о бомбардировке аэродромов около 
города. Таким образом, все рисовалось пока в очень общих чертах и как дело 
неблизкого будущего. О первых днях боев в столице Польши премьер лондонского 
правительства говорить, очевидно, не собирался. 

Усилиями немецко-фашистских оккупантов и заботами буржуазного руководства Армии 
Крайовой Варшава была изолирована от тех, кто действительно мог помочь 
восставшим добиться победы. 

Командующий 1-м Белорусским фронтом всячески пытался установить связь с 
восставшими, в том числе с военным руководителем восстания. Но на посланную 
генералу Бур-Комаровскому телеграмму К. К. Рокоссовский ответа не получил. 

2 августа резко осложнилась обстановка на советско-германском фронте. Под 
Варшавой противник нанес сильнейший контрудар по 2-й танковой и 47-й армиям, и 
им пришлось вести тяжелую оборону в неблагоприятных условиях. Части их были 
вытянуты в линию. Командующий фронтом никакими резервами не располагал, и 
каждую минуту можно было ожидать, что танки противника ринутся на юг вдоль 
Вислы, чтобы нанести поражение занятым форсированием войскам левого крыла 
фронта. А Варшава между тем горела. Дым видели выдвинувшиеся в район контрудара 
противника для управления боевыми действиями наши командиры и сам К. К. 
Рокоссовский. 

Спустя несколько дней героические действия советских войск и искусство 
командования положили конец временным успехам врага на 1-м Белорусском фронте. 
Ему не удалось опрокинуть или существенно потеснить наши армии. Но и мы не 
смогли преодолеть немецко-фашистскую оборону. 

Варшава истекала кровью, однако ни командование Армии Крайовой, ни польское 
эмигрантское правительство в Лондоне ни разу не обратились к Советскому 
правительству или советскому командованию с просьбой помочь восставшим. Даже 
информировать о восстании не сочли нужным. Только впоследствии стало понятно, 
что ни информация, ни просьба не входили в политические расчеты группы 
Миколайчика и командования Армии Крайовой даже тогда, когда гитлеровские войска 
начали топить восстание в крови. 

В эти дни И. В. Сталин получил бодрое послание от У. Черчилля. В нем впервые 
упоминалось о варшавском восстании. Черчилль сообщал, что Армия Крайова просила 
англичан срочно помочь восставшим вооружением и боеприпасами и что просьба эта 
будет удовлетворена. Попутно было сказано, что бои в Варшаве носят ожесточенный 
характер. Премьер-министр писал также, что повстанцы просят о помощи и русских 
и надеются, что она придет скоро. По словам Черчилля, восставших атаковали 
полторы немецкие дивизии. Заканчивалось послание многозначительной фразой: "Это 
может быть помощью Вашим операциям". 

И. В. Сталин не поверил прежде всего в достоверность информации, полученной 
Черчиллем. Уже на следующий день он ответил английскому премьер-министру, что 
все данные сильно преувеличены и не внушают доверия. Особые сомнения вызвало 
намерение повстанцев овладеть Варшавой. "Краевая Армия поляков, - писал И. В. 
Сталин, - состоит из нескольких отрядов, которые неправильно называются 
дивизиями. В них нет ни артиллерии, ни авиации, ни танков. Я не представляю, 
как подобные отряды могут взять Варшаву, на оборону которой немцы выставили 
четыре танковые дивизии, в том числе дивизию "Герман Геринг"{37}. 

Что же касается заключительной фразы в послании Черчилля, то она носила и вовсе 
смехотворный характер: будто восстание в Варшаве было акцией, предпринятой в 
помощь Красной Армии! 

Однако послание английского премьера не было оставлено без внимания. Сталин 
приказал Г. К. Жукову, К. К. Рокоссовскому и Генштабу доложить соображения 
относительно овладения Варшавой. 

Представитель Ставки и Военный совет фронта 6 августа доложили в Москву: "1. 
Сильная группировка противника действует на участке Соколув Подляски, Огрудек 
(10 км сев. Калушин), п. Станиславув, Воломин, Прага. 2. Для разгрома этой 
группировки противника у нас оказалось недостаточно сил". Они просили разрешить 
им воспользоваться последней возможностью - ввести в сражение только что 
выделенную в резерв 70-ю армию четырехдивизионного состава и дать три дня на 
подготовку операции. "Раньше 10 августа перейти в наступление не представляется 
возможным в связи с тем, что до этого времени мы не успеваем подвезти 
минимально необходимого количества боеприпасов", - говорилось в докладе. 
Генштаб согласился с этим. Разрешение и время на подготовку Ставка дала, армию