войска попадали под удар двух сходящихся ударных группировок 1-го Белорусского 
фронта. Разгром противника в этом районе открывал большие перспективы для 
освобождения в последующем Варшавы. 

По плану операции на первом ее этапе три общевойсковые армии (47-я генерала Н. 
И. Гусева, 8-я гвардейская - генерала В. И. Чуйкова и 69-я генерала В. Я. 
Колпакчи) прорывали оборону немецко-фашистских войск. Затем вводились 2-я 
танковая армия генерала С. И. Богданова и конно-механизированная группа 
генерала В. В. Крюкова, которые развивали успех операции. Общевойсковые же 
армии (кроме 47-й) продолжали наступление на запад до рубежа Люблина, где 
переходили к обороне, обеспечивая фронт с этого направления. Ориентировочно 
предполагалось выполнить план операции к 3 августа 1944 г. 

Таким образом, Ковельская операция войск левого фланга 1-го Белорусского фронта 
была задумана как решающий этап действий наших войск на пути к Варшаве. Она не 
предусматривала ни овладения столицей Польши, ни форсирования Вислы, но разгром 
важнейшей группировки противника у Бреста был ключом, открывающим ворота 
Варшавы. 

Однако военные и политические события, последовавшие вскоре после утверждения 
плана операции Ставкой, обусловили ряд очень существенных изменений в нем. 
Началось с военных событий. Новый командующий группой армий "Центр" фельдмаршал 
Модель (назначенный вместо фельдмаршала фон Буша) не стал дожидаться нашего 
удара под Ковелем. В ночь на 5 июля он оставил находящийся в низине Ковель и 
отвел свои войска несколько на запад на заранее подготовленный рубеж Парадубы, 
Тарговище, опирающийся на выгодные высоты. Предварительно сюда скрытно 
выдвинулись прибывшие в распоряжение Моделя подразделения мотодивизии СС 
"Викинг". Таким образом, был создан своеобразный укрепленный район, о котором 
не знали наши войска. Замысел Моделя был прост: он рассчитывал, что советские 
командиры, заметив отход, немедленно бросятся в преследование, попадут под 
внезапный огонь закопанных и укрытых танков и понесут большие потери. Как это 
ни печально, но наши командиры попались на столь несложную хитрость. Причина их 
ошибки объясняется некоторым "головокружением от успехов" в ходе битвы за 
Белоруссию. 

Заметив отход противника, командарм Н. И. Гусев тут же бросил вперед передовые 
отряды трех дивизий, которые сбили слабое прикрытие врага, после чего главные 
силы армии овладели Ковелем и рядом населенных пунктов к западу от него. 
Командарм доложил обстановку находившемуся в районе Ковеля командующему фронтом,
 оценив ее как общин отход немецко-фашистских войск. К. К. Рокоссовский, в свою 
очередь, сделал доклад представителю Ставки Г. К. Жукову. Тот не отрицал 
возможности такого маневра, но полагал нужным установить факт отхода с полной 
определенностью. Он приказал командующему фронтом в случае достоверности отхода 
ковельской группировки противника немедленно перейти в наступление, введя в 
дело 47-ю, 69-ю армии, 8-й, 11-й танковые и оба кавалерийских корпуса. 

На следующий день гитлеровские войска продолжали отходить. За 6 июля армии 
Гусева и Колпакчи продвинулись вперед до 9 км. У убитого офицера 342-й пехотной 
дивизии была изъята карта с пометками рубежей отхода этого соединения до 
Западного Буга. Теперь у командования фронта и представителя Ставки не осталось 
никаких сомнений. Но возник другой вопрос: по какому плану действовать войскам, 
ибо отход существенно менял обстановку и открывал новые возможности. Все наши 
боевые уставы ясно говорили, что при отходе противника следует немедленно и с 
полным напряжением сил преследовать его, что и делалось. Однако план операции 
нужно было теперь же уточнить, за что и принялись лично Г. К. Жуков и Военный 
совет фронта. 

Между тем войска продолжали преследовать противника. Командующий 47-й армией 
потребовал от командира переданного в его распоряжение 11-го танкового корпуса 
генерал-майора Ф. Н. Рудкина немедленных смелых действий, но не предпринял 
должных мер по более глубокой и всесторонней разведке, не обеспечил наступление 
корпуса огнем артиллерии и авиации, опрометчиво полагая, что теперь гитлеровцам 
"не до жиру, быть бы живу". Командир корпуса и командиры его бригад со своей 
стороны тоже полагали, что противник чуть ли не бежит, и ввиду недостатка 
времени поспешили ввести свои соединения в бой, тоже не подумав о 
взаимодействии с артиллерией и авиацией и не ведя достаточной разведки. В 11 
часов 8 июля корпус ринулся вперед. Две танковые бригады развернулись без 
предварительной разведки местности и действовали, по сути дела, вслепую. Не 
посчитали нужным развернуть даже самоходные полки, входившие в состав корпуса. 
Пехота за танками не наступала. В результате такой недопустимо плохой 
организации боя корпуса его танковые бригады неожиданно наткнулись на прочную 
оборону противника, пытались прорывать ее собственными силами под кинжальным 
огнем закопанных в землю танков противника, но, понеся большие потери, так и не 
смогли выполнить боевую задачу. 

Урок был жестоким. "Раненый зверь" беспощадно огрызался. И малейшая оплошность 
в организации боя, недооценка противника могли стоить очень дорого... 

Г. К. Жуков, узнав об этом, немедленно приказал дело расследовать и доложил 
Сталину. "Я считаю,- заключил Георгий Константинович свой доклад,командира