Никаких возражений со стороны Верховного Главнокомандующего такое начало 
приказа не вызвало, и чтение продолжалось: 

"...Всего со стороны противника в наступлении участвовало 17 танковых, 3 
моторизованные и 18 пехотных немецких дивизий. 

Сосредоточив эти силы на узких участках фронта, немецкое командование 
рассчитывало концентрическими ударами с севера и юга в общем направлении на 
Курск прорвать нашу оборону, окружить и уничтожить наши войска, расположенные 
по дуге Курского выступа". 

Далее говорилось, что немецкое наступление не застало наши войска врасплох, они 
были готовы не только к отражению натиска немцев, но и к нанесению мощных 
контрударов. Тут же приводились конкретные цифровые данные: 

"Ценой огромных потерь в живой силе и технике противнику удалось лишь 
вклиниться в нашу оборону на орловско-курском направлении на глубину до 9 км и 
на белгородско-курском направлении - от 15 до 35 км. В ожесточенных боях наши 
войска измотали и обескровили отборные дивизии немцев и последующими 
решительными контрударами не только отбросили врага и полностью восстановили 
положение, занимавшееся им до 5 июля, но и прорвали оборону противника, 
продвинувшись в сторону Орла от 15 до 25 километров". 

Когда дело дошло до вывода: "Таким образом, немецкий план летнего наступления 
нужно считать полностью провалившимся",- Верховный Главнокомандующий остановил 
чтение и продиктовал следующую вставку: "Тем самым разоблачена легенда о том, 
что немцы летом в наступлении всегда одерживают успехи, а советские войска 
вынуждены будто бы находиться в отступлении". 

- Надо об этом сказать,- пояснил он.- Фашисты во главе с Геббельсом после 
зимнего поражения под Москвой все время носятся с этой легендой. 

Вслед за тем в приказе шло перечисление отличившихся войск и назывались фамилии 
командующих армиями. Не похож он был на прошлые приказы и своей концовкой. Мы 
не могли не помянуть здесь тех, кто во имя победы заплатил жизнью. Приказ 
заканчивался так: 

"Поздравляю вас и руководимые вами войска с успешным завершением ликвидации 
летнего немецкого наступления. 

Объявляю благодарность всем бойцам, командирам и политработникам руководимых 
вами войск за отличные боевые действия. 

Вечная слава героям, павшим на поле боя в борьбе за свободу и честь нашей 
Родины!" 

Приказ тут же был подписан и передан по радио. В Ставке он понравился. Нам 
предложили и впредь придерживаться этой формы, то есть адресовать приказ 
командующим фронтами, показывать фамилии командующих армиями и командиров 
отличившихся войск, кратко излагать результаты сражения. Оставлялась и концовка 
в честь павших героев. Она совершенствовалась раз от разу и наконец получила 
такую редакцию: 

"Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины. 
Смерть немецким захватчикам!" 

Эта же концовка, кроме последних трех слов, вошла и в приказ, посвященный 
победоносному завершению войны. 

5 августа, когда были взяты Орел и Белгород, в Ставке возникла новая идея. Как 
только командующие фронтами доложили Верховному о взятии этих городов (о таких 
победах они всегда стремились докладывать ему непосредственно), генерала 
Антонова и меня вызвали в Ставку. Сталин только что вернулся с Калининского 
фронта. Собрались и все остальные члены Ставки. 

- Читаете ли вы военную историю? - обратился Верховный к Антонову и ко мне. 

Мы смешались, не зная, что ответить. Вопрос показался странным: до истории ли 
было нам тогда! 

А Сталин меж тем продолжал: 

- Если бы вы ее читали, то знали бы, что еще в древние времена, когда войска 
одерживали победы, то в честь полководцев и их войск гудели все колокола. И нам 
неплохо бы как-то отмечать победы более ощутимо, а не только поздравительными 
приказами. Мы думаем,- кивнул он головой на сидевших за столом членов Ставки,- 
давать в честь отличившихся войск и командиров, их возглавляющих, салюты. И 
учинять какую-то иллюминацию...