Разгром белорусской и Львовской группировок противника составлял содержание 
главного удара Советских Вооруженных Сил в летнюю кампанию 1944 года. В то же 
время предполагалось проводить активные действия силами Второго Прибалтийского 
фронта, чтобы сковать войска вражеской группы армий "Север", которая, 
несомненно, сделает попытки обеспечить устойчивость соседа справа группы армий 
"Центр". И наконец, когда в результате всех этих могучих ударов враг понесет 
поражение, можно считать обеспеченным наступление на новом направлении - в 
Румынию, Болгарию, Югославию, а также в Венгрию, Австрию, Чехословакию. 

В таком виде генерал Антонов доложил Ставке к концу апреля наметки плана летней 
кампании 1944 года. Они и послужили основой при формулировании в первомайском 
приказе Верховного Главнокомандующего политических целей Советских Вооруженных 
Сил. Этот праздничный приказ призывал войска очистить от врага всю землю нашей 
Родины и вызволить из гитлеровской неволи братские народы Польши, Чехословакии 
и других стран Восточной Европы. 

Алексей Иннокентьевич взял на себя нелегкий труд - лично разработать основы 
плана решающего наступления в летней кампании 1944 года, то есть Белорусской 
стратегической операции, получившей кодовое наименование "Багратион". Приступая 
к ее подготовке, он видел одну из первоочередных задач Генерального штаба в том,
 чтобы как-то убедить гитлеровское командование, что летом 1944 года главные 
удары Советской Армии последуют на юге и в Прибалтике. В связи с этим уже 3 мая 
командующему Третьим Украинским фронтом было отдано следующее распоряжение: 

"В целях дезинформации противника на вас возлагается проведение мероприятий по 
оперативной маскировке. Необходимо показать за правым флангом фронта 
сосредоточение восьми-девяти стрелковых дивизий, усиленных танками и 
артиллерией... Ложный район сосредоточения следует оживить, показав движение и 
расположение отдельных групп людей, машин, танков, орудий и оборудование 
района; в местах размещения макетов танков и артиллерии выставить орудия ЗА 
(зенитной артиллерии), обозначив одновременно ПВО всего района установкой 
средств ЗА и патрулированием истребителей. 

Наблюдением и фотографированием с воздуха проверить видимость и 
правдоподобность ложных объектов... Срок проведения оперативной маскировки с 5 
по 15 июня с, г.". 

Аналогичная директива пошла и на Третий Прибалтийский фронт. Маскировочные 
работы он должен был осуществлять восточное реки Череха. 

Противник сразу клюнул на эти две приманки. Немецкое командование проявило 
большое беспокойство, особенно на южном направлении. С помощью усиленной 
воздушной разведки оно настойчиво пыталось установить, что мы затеваем севернее 
Кишинева, каковы наши намерения. 

Своего рода дезинформацией являлось также оставление на юго-западном 
направлении танковых армии. Разведка противника следила за нами в оба и, 
поскольку эти армии не трогались с места, делала вывод, что, вероятнее всего, 
мы предпримем наступление именно здесь. На самом же деле мы исподволь готовили 
танковый удар совсем в ином месте. Людьми и техникой в первую очередь 
укомплектовывались те танковые и механизированные соединения, которым 
предстояло в скором времени перегруппироваться на белорусское направление. 

Приняты были меры и к обеспечению тайны наших намерений. К непосредственной 
разработке плана летней кампании в целом и Белорусской операции в частности 
привлекался очень узкий круг лиц. В полном объеме эти планы знали лишь пять 
человек: первый заместитель Верховного Главнокомандующего, начальник Генштаба и 
его заместитель, начальник Оперативного управления и один из его заместителей. 
Всякая переписка на сей счет, а равно и переговоры по телефону или телеграфу 
категорически запрещались, и за этим осуществлялся строжайший контроль. 
Оперативные соображения фронтов разрабатывались тоже двумя-тремя лицами, 
писались обычно от руки и докладывались, как правило, лично командующими. В 
войсках развернулись работы по совершенствованию обороны. Фронтовые, армейские 
и дивизионные газеты публиковали материалы только по оборонительной тематике. 
Вся устная агитация была нацелена на прочное удержание занимаемых позиций. 
Работа мощных радиостанций временно прекратилась. В учебно-тренировочные 
радиосети включались только маломощные передатчики, располагавшиеся не ближе 60 
километров от переднего края и работавшие на пониженной антенне под специальным 
радиоконтролем. 

Весь этот комплекс мер оперативной маскировки в конечном счете оправдал себя. 
История свидетельствует, что противник был введен в глубокое заблуждение 
относительно истинных наших намерений. К. Типпельскирх, в то время 
командовавший Четвертой немецкой армией, писал впоследствии, что генерал Модель,
 возглавлявший фронт в Галиции, не допускал возможности наступления русских 
нигде, кроме как на его участке. И высшее гитлеровское командование вполне с 
ним соглашалось, считая, однако, что наш удар в Галиции может сочетаться с 
ударом в Прибалтике. Развертыванию же советских войск перед группой армий 
"Центр" придавалось второстепенное значение.