прошу сво ей собственной рукой написать нам анкетные данные о ва ших 
родственниках, указав фамилию, имя, отчество, возраст, местожительство, 
наружный вид, занятие. 

И майор пе речислил наизусть целых тридцать пунктов и заставил Тем кина их 
записать, затем отправил его в ту комнату, где его поили и сфотографировали 
вместе с ликующими гитлеровцами. 

"Ну и подлец, - думал пленный, - хочет узнать адреса моих родственников, 
послать к ним туда шпионов или диверсантов, а меня здесь как заложника оставить.
 Нет, пока туда шпионы дойдут, наши Берлин возьмут. Ну, дудки, - решил он. - Я 
вам таких родственников дам, что лучше не надо. Самое главное, - думал он, - 
чтобы при повторении не перепутать". 

И он начал писать данные не о своих родственниках, а об известных ему 
родственниках соседа - капитана милиции Степана Егорчука. Когда он окончил, ему 
даже стало как-то легче на душе: пусть приедут. 

"Степан в паспортах понятие имеет, он враз разоблачит", - думал он. 

Когда он вручил данные о родственниках, верзила отправил их с солдатом к майору.
 

В комнату вошел лейтенант Шварц и сказал: 

- Сейчас тебя отведут в комнату. Потом ты будешь приходить ко мне, и я тебе 
буду давать хорошую пищу, вино. Немного там будешь сидеть как военнопленный, а 
потом будем отправлять. Хочешь - на работу, хочешь - в Россию. 

- А как вы можете меня отправить в Россию, меня там арестуют свои, ( 
поинтересовался Темкин. 

- Не бойся! Это наше дело. Будешь мамку видеть. Мы сами тебе дадим бежать, где 
мы будем выпрямлять фронт, там оставим тебя. Никто не узнает, что ты был у нас 
в плену. 

У Темкина опять появилась уверенность в спасении. Немцы ему поверили. Поздним 
вечером он заметил, что часовой отлучился, и, не медля ни минуты, открыл окно, 
оглянулся -- никого не видно, и стал быстро уходить от этого дома. К утру он 
благополучно подошел к намеченному лесу. 

Глава 4. Пешие пилоты 

Бунцев приземлился на окраине рабочего поселка в полутора километрах от 
железнодорожного узла. Оглянувшись, он с облегчением заметил Кретову. В это 
время самолет упал на станцию и там начался пожар. 

- Куда нам парашюты спрятать так, чтобы ни одна собака не нашла, ( шепнула 
Ольга. - Материал очень хорош, жалко в поганом месте утопить. Все равно, пока 
нам нечего нести, купола возьмем с собою, а постромки спрячем. 

Кретова быстро ножом обрезала постромки от куполов парашюта. Постромки и лямки 
они запрятали в землю, вынув дерн с помощью ножа. Ориентируясь на зарево все 
усиливающегося пожара на железнодорожном узле, Бунцев и Кретова пошли в 
западном направлении. 

"Это тебе не в воздухе, - подумал Бунцев, шагая в своих меховых унтах. ( На 
своих двоих скорости не разовьешь, далеко не уйдешь, а если пропитанья не 
найдешь, то совсем пропадешь", - рифмовал про себя капитан, тяжело шагая вслед 
за радисткой. 

Бывалая партизанка Ольга Кретова* чувствовала себя в тылу врага на территории 
Венгрии вполне уверенно. После соединения ее отряда с войсками Красной Армии 
Кретова просила направить ее для ведения партизанской борьбы за пределами 
советской Родины, но ее направили в регулярные войска. Теперь благодаря 
несчастному случаю она попала в тыл врага. Она шла, напрягая слух и 
всматриваясь по сторонам, чтобы не попасть на противника. И капитан и Кретов 
думали о Темкине и Добрякове. Где они? Что с ними? Шли молча, пока не подошли к 
дороге. В это время на узле начались новые сильные взрывы. 

- Пойдем по дороге на север, - предложила Кретова. - Теперь им не до нас. 

- Придется пройти - запутать следы, - согласился Бунцев, - пока будет 
действовать наш последний удар. 

И они пошли на северо-восток. Прошли по дороге около полукилометра. Навстречу 
показались огни машины. 

- Придется уступить дорогу, - сказал Бунцев.