развернул машину и, разогнав ее, съехал с дороги, и она застряла в размокшем 
грунте. 

Глава 13. В каменном мешке 

Четверо вооруженных и нагруженных трофейным имуществом партизан пошли в поле, 
обходя город. Через полчаса вышли на попутную неширокую, мощеную щебенкой 
дорогу и пошли по ней, предварительно очистив обувь от прилипшей к ней темной 
грязи. 

Сильно пересеченная небольшими оврагами и ручейками местность напоминала 
капитану овраги его родного края -- Тульщины. Вот, того и гляди, покажется 
родное село... 

Одна мечта занимала Бунцева -- скорее к своим, как можно скорее доставить 
документы, а то они могут потерять свое значение. 

Вошли в большой овраг с обнаженными краями. На противоположной стороне на фоне 
неба виднелись длинные низкие строения и высокая кирпичная труба, верхушка ее 
была сбита снарядом. Никаких признаков людей поблизости не было заметно. 

-- Заброшенный кирпичный завод, -- сразу определил Бунцев. 

В такую пору никому не до кирпича. И среди кирпичей можно найти место для 
дневки. Преодолев крутой подъем, вошли во двор, заваленный кирпичами и 
кирпичным боем. А вот и воронки от авиабомб. Это наши тут кого-то бомбили. 

Другого выбора не было, приближался рассвет. Решили остановиться здесь на 
дневку и приступили к поискам укрытия. В развалинах кирпичного завода было 
много темных камер, но надо было найти самую скрытую с запасным выходом, 
замести следы и не дать возможности врагу использовать собак. 

После длинных поисков с трудом вошли в сохранившуюся камеру, где когда-то 
обжигали кирпич. В стене была небольшая выбоина, через которую можно было вести 
наблюдение за тем, что делается во дворе, но через нее нельзя было видеть того, 
что делается в камере. В ней и решили остаться на день. 

Друзья заделали входы кирпичом, замаскировали их пылью и расположились на 
дневку. Зажгли карманный фонарь, взятый запасливой радисткой в трофейной машине.
 Синий свет приятно осветил неуютное убежище, и на душе стало легче. 

-- Ну, а теперь, Оля, дай нам подкрепиться из наших скудных запасов, да и 
отдохнем после трудов праведных, -- сказал капитан. 

После дневок под открытым небом, под дождем они почувствовали даже некоторый 
уют в пыльном каменном ящике, и радистка по-восточному стала накрывать "стол" 
на полу, используя в качестве скатерти остатки купола парашюта. 

-- Кушать и пить достаточно, но с посудой плохо. Придется пить вдвоем по 
очереди, -- сказала Ольга, показывая на кружку Бунцева и алюминиевый стакан 
Карла. 

-- Было бы что, а как -- сумеем, -- ответил капитан. 

Оля заполнила "бокалы" из трофейной фляги и протянула Карлу и Ласло, но те 
отказались, и предложили, наоборот, первыми выпить русским. 

-- Нет, Оля, мне пить нельзя, я вступаю на службу. Вы выпейте за благополучный 
переход через линию фронта, да понемногу. Коньяк хорошо пить при простуде и 
дома, вот придем к своим, там и выпьем как полагается, -сказал капитан, 
возвращая Карлу наполненную кружку. 

-- Ишь вы, товарищ капитан, каким трезвенником стали, -- в шутку сказала 
Кретова. 

-- Не трезвенник, а в служебное время не пью, -- ответил Бунцев. 

-- Да мы разве сейчас будем пить, мы чуть погреемся, по закону 100 грамм каждый 
день положено, -- не отставала Кретова. 

-- Вот свою законную порцию я выпью, когда сменюсь с поста, -- и капитан отдал 
обратно стакан. 

Завтрак прошел незаметно. Ольга начала убирать "стол". Ласло ей помогал. 

Рассвело, но густой туман ограничивал видимость всего несколькими десятками 
метров. Бунцев полез в соседнюю камеру. 

Усталые партизаны приготовились к отдыху, чтобы набраться сил для действий 
ночью. Кто раздевался, приводил в порядок одежду и обувь. Карл ухитрился в