Все встали и чинно направились в большой кабинет. Каждый предусмотрительно 
садился на то место, которое отвечало его должности и положению. Первым важно 
прошел Геринг, за ним едва поспевал Геббельс. Оба они намеревались подняться на 
второй этаж, но уже не было времени. Геринг по привычке сел отдельно в кресло, 
у южного окна. В своем ярком голубом мундире, увешанном регалиями, в красных 
сапогах, Геринг явно позировал. Искоса глядя на него, генерал-полковник 
Гудериан, по натуре суховатый, сразу не ответивший на колкости, теперь зло 
подумал: "Придворный шут, глотатель шпаг!" 

Посреди кабинета за массивным столом, зеркально отражавшим лица, рассаживались 
представители родов войск, командующие округами, штабные генералы. Почти 
одновременно, гуськом, предупредительные и вежливые, вошли в кабинет и сели 
Рунштедт, Милх, Браухич, Лист, Клюге. В один день, после победы над Францией, 
получили они высшее звание фельдмаршала и почему-то старались быть вместе. 
Только Кейтель держался от них особняком. Мундир фельдмаршала он заказывал с 
ними в один день, но как поразителен был его взлет! Даже фон Браухича, главкома 
сухопутных войск, коробило от зависти, когда он думал о карьере Кейтеля. Ему, 
Браухичу, чтобы дослужиться до такого чина и занять положение, когда все стали 
признавать в нем стратега, потребовались многие годы; не оттого ли совсем 
белыми стали его короткие волосы, а на лице, огрубелом и будто высохшем, 
обвисли дряблые складки? 

А ведь подумать только - Вильгельм Кейтель в свои пятьдесят лет был 
всего-навсего майором! Его, недалекого в военном деле, больше занимавшегося 
административными делами, давно бы надо списать со службы, а вот поди же - 
вошел в доверие к фюреру и за несколько лет преданной службы уже стал 
фельдмаршалом! 

Входя в зал, Кейтель никому не поклонился, хранил на лице выражение строгой 
озабоченности; в руке держал папку. Конечно же, приготовил доклад фюреру - 
недаром Кейтель состоит при нем главным военным советником и начальником штаба 
ОКВ. "Выскочка", - подумал о нем Браухич и отвернулся, чтобы не видеть, как 
Кейтель прошествует мимо него вперед и займет кресло вблизи фюрера. 

Рядом с Кейтелем сел Йодль, начальник штаба оперативного руководства 
вооруженными силами. Туда же нацелился было генерал-полковник Гальдер, но рядом 
свободного кресла не оказалось, и он прошел за общий стол. Прежде чем сесть, 
педантичный и аккуратный Гальдер оглядел полужесткое кресло, пожалел, что на 
донышке была кожа. У себя в штабе сухопутных войск он всегда на кресло 
подстилает суконный коврик, чтоб не лоснились брюки. 

Последними, уторапливая шаги, вошли в кабинет Паулюс и Хойзингер!.. 

Ожидание нарастало, когда появились Борман, Гесс, Риббентроп, Розенберг, 
Гиммлер. Они прошли легкой походкой, кивая военным, облаченным в пышные мундиры,
 и сели в глубине кабинета, справа от стола фюрера. "О чем они шептались?" - 
уязвленно подумал Геринг, жалея, что не поднялся на второй этаж, в малый 
кабинет; рейхсмаршал терпеть не мог, когда какое-либо дело затевалось без его 
участия. 

Напряженная тишина завладела залом. В дверях показался Гитлер. На миг он 
задержался, не переступая через порог, покосился на лацканы своего пиджака, 
будто ища на них пылинки, и затем стремительно вошел в кабинет. Задвигали 
стульями, все разом поднялись и в едином порыве выдохнули возглас приветствия. 
Гитлер, слегка склонив голову, быстро прошел к столу, жестом усадил всех и 
начал говорить без каких-либо вступлений. 

- Когда я в 1919 году решил стать политическим деятелем, мной владел дух борьбы 
против надвигавшейся красной опасности. Униженная Германия была урезана, ей 
нужно было жизненное пространство, без этого большой народ обречен на гибель... 
Эта мысль, господа генералы, мной была определенно высказана еще в "Майн кампф".
 И того, кто забывает об этом, я не признаю за немца... 

- Мой фюрер, вашей книгой мы дышим, - не удержался Герман Геринг. Это святое 
евангелие для нас. Мы дарим "Майн кампф" новобрачным. 

Гитлер принял это за должное, слегка кивнул и продолжал: 

- Земля, на которой мы живем, не была даром, который небо послало нашим предкам.
 Они должны были завоевать ее, рискуя жизнью. Также и в будущем, то есть теперь 
уже в настоящем, - уточнил Гитлер, - наш народ не получит территории и вместе с 
ней средств к существованию, не получит ее в качестве подарка от другого народа.
 Он должен будет завоевать ее силой торжествующего меча. Я считал незаслуженным 
ударом судьбы, что родился на этой планете. Мне было грустно, что жизнь моя 
должна пойти по мирному пути... И еще я говорил задолго до того, как был 
дарован нации и империи, став канцлером. Я говорил... - Гитлер на миг запнулся, 
прохаживаясь по кабинету и скользя глазами поверх сидящих, потом продолжал: - 
Единственная возможность для Германии проводить правильную территориальную 
политику есть политика приобретения новой территории в самой Европе... Если 
новая территория должна быть приобретена в Европе, она должна быть приобретена