тяжелых, танков с мотопехотой. Они стремились вызвать на себя огонь наших 
противотанковых средств и раскрыть систему обороны. Затем следовала 
артиллерийская и минометная обработка переднего края, а уж после начинались 
массированные атаки танковых частей на широком фронте. Но все они были отражены 
огнем истребительно-противотанковых батарей и танками, окопанными в земле, при 
активной поддержке штурмовой и бомбардировочной авиации. 

К вечеру 15 июля на всем фронте нашей армии наступило затишье. Противник 
прекратил атаки и даже не вел по нашему расположению беспокоящего 
артиллерийского огня. 

Вот когда мы почувствовали, что перелом наступил. Враг выдохся и, видимо, 
окончательно осознал бесплодность своих попыток прорваться на Курск. Из 
распоряжения командующего Воронежским фронтом прекратить наступательные 
действия, повсеместно перейти к жесткой обороне я понял, что обстановка 
коренным образом изменилась. 

Ночью меня вызвали на КП генерала армии Н. Ф. Ватутина. К моему приезду А. М. 
Василевский уже улетел в штаб Юго-Западного фронта, а Г. К. Жуков отдыхал. 

Командующий фронтом информировал меня о положении на Воронежском, Центральном, 
Западном и Брянском фронтах. 

- По имеющимся у нас данным, - говорил Н. Ф. Ватутин, - успехи советских войск 
под Орлом поставили немецкое командование перед необходимостью принять решение 
об отводе четвертой танковой армии и оперативной группы "Кемпф" на рубежи, с 
которых они начинали наступление. - В комнате было душно, и распахнутые настежь 
окна не приносили прохлады. Ватутин расстегнул воротник гимнастерки и 
продолжал: - Так вот, нам надо не упустить момент, когда противник начнет 
отводить свои войска, наседать на него, бить, как говорится, в хвост и в гриву. 
А это лучше всего могут сделать наши подвижные соединения танковые и 
механизированные корпуса. 

- Все правильно, - согласился я. - Но у нас, товарищ командующий, еще много 
разбитых машин, хотя к восстановлению поврежденной боевой техники наши 
ремонтники приступили уже тридцатого июля. 

- Понимаю, Павел Алексеевич, - мягко притронулся к моему плечу Николай 
Федорович. - Я сам внес предложение вскоре после перехода в контрнаступление 
вывести вашу армию в резерв для пополнения личным составом и боевой техникой. А 
пока танкистам следует еще раз надавить на фашистов. 

Решено было перегруппировки армии не производить. Ее соединениям надлежало 
наступать в тех же направлениях, на которых они действовали. 

Вернувшись на свой КП, я созвал Военный совет армии и изложил свое решение на 
наступление. Для разработки задач корпусам и подготовки к наступлению 
оставалось немногим меньше суток. 

Большое значение придавалось политическому обеспечению предстоящего 
контрнаступления. Во всех частях и подразделениях был зачитан мой приказ, в 
котором я объявлял благодарность войскам армии за успешные действия в сложной 
боевой обстановке встречного сражения, ставшие возможными благодаря боевому 
мастерству, высокому моральному духу всех бойцов и командиров, их беспримерному 
мужеству и непреклонной вере в победу над врагом, сколоченности штабов и 
жизнестойкости служб. 

В приказе особо отмечались боевые заслуги войск под командованием генералов И. 
Ф. Кириченко, Б. М. Скворцова, Б. С. Бахарова, полковников А. А. Линева, Г. Я. 
Борисенко, Н. К. Володина, С. Ф. Моисеева, подполковников В. Д. Тарасова, В. А. 
Докудовского, В. А. Пузырева и майора Н. А. Курносова. Отмечена была также 
четкая и плодотворная работа оперативного и политического отделов армии{43}. 

...Утром 17 июля после короткой, но мощной артиллерийской подготовки 5-я 
гвардейская танковая армия перешла в наступление. Однако темпы продвижения были 
невысокими. Противник сдерживал наши соединения сильными арьергардами, в 
составе которых действовали гренадерские полки, танки, артиллерия, минометы, 
саперы. Они минировали подступы к высотам и населенным пунктам, опушки леса, 
перекрестки дорог и оказывали упорное огневое сопротивление. 

Наступавший вдоль железной дороги 29-й танковый корпус только к исходу дня 
овладел совхозом "Комсомолец", а части 18-го танкового корпуса, действовавшие 
правее, с трудом захватили несколько высот. 2-й и 2-й гвардейский Тацинский 
танковые корпуса продвинулись за день всего от 3 до 4 километров. 

Анализируя ход боевых действий армии, я пришел к выводу о необходимости 
перегруппировать ее главные силы к правому флангу и в тесном взаимодействии с 
5-й гвардейской общевойсковой армией нанести удар в направлении Малые Маячки, 
Яковлеве, далее на Томаровку. Выбор направления главного удара оказался удачным.
 Армия прорвала вражескую оборону и за двое суток продвинулась с боями на